Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

В поезде из Пскова в Москву взял прочитать, что же написал Рыбак для ленинского номера, увенчав свое сочинение автографом секретаря обкома. В тексте было много полезной информации. Ну, например, оказывается, в Пскове есть дом, в котором жил Ленин, а в другом доме весной 1900 года под руководством Ленина прошло подпольное совещание. Вот о чем давно бы пора кинематографистам снять фильм! - восклицал товарищ Веселов в своей статье с подачи Рыбака. Или рассказывалось о некоем 86-летнем колхознике Матвее Кузьмине, который в феврале 1942 года повторил на Псковщине подвиг Ивана Сусанина. "Довженковский сюжет!" - восклицал Веселов, памятуя, что пишет для кинематографического журнала.

Надо ли говорить, что статья Веселова стала "гвоздем" юбилейного ленинского номера.

Да, так мы жили. Сейчас можно только удивляться тому, как в нас соединялись, ничуть тогда не удивляя, совершенно разные, несовместимые казалось бы материи. Тут тебе и печерские пещеры, и пушкинские заповедности, и "по ленинским местам", и новые ивансусанины. И на все я теперь смотрел сквозь призму кино, которому, как выяснялось, до всего дело...

Оглядываясь назад, с удовольствием осознаю, что "хождение в кино" дало узнать массу людских типов, среди которых были и восхитительные таланты и удручающие бездари, тихие скромняги и громогласные нахалы, трудолюбцы и бездельники, натуры высокие, благородные, но попадались и низкие, мстительные, завистливые. Словом, "человеческая комедия" предстала во всей своей изобретательной режиссуре и в самом разнообразном актерском исполнении.. Спасибо судьбе, что предложила такое зрелище...

Идем по какому-то заграничному тротуару, то ли в Лейпциге, то ли в Дрездене: Владимир Евтихианович Баскаков - первый заместитель председателя Госкино, Роман Кочанов - великий мультипликатор, даровавший славу Эдуарду Успенскому своими фильмами о крокодиле Гене и Чебурашке, иду и я - таращусь по сторонам - все в новинку. Слушаю.

А время - самое начало семидесятых. Их речь для моего уха почти крамольна, но убеждает. Государство не должно руководить всем, что у него есть, рассуждает Качанов. Пусть занимается тяжелой промышленностью, электростанциями, железными дорогами, всем крупным и масштабным, а производство пуговиц, пирожков, шнурков и химчистки пусть отдаст частникам - у них лучше получится. Посмотрите вокруг!

Вокруг понатыканы гэдээровские ларьки и магазинчики, в них рябит глаза от дешевой мелочевки - явление частника!

Баскаков соглашается и добавляет: но ведь какая у советской системы жизнестойкость! В какой войне выстояла!

Молчу, внимаю разговору великих.

- Система на века! - говорит один.

- Задумано прочно! - поддерживает другой.

Оба доживут до того времени, когда Марк Захаров порвет партбилет перед телекамерой.

Выяснилось, что кино способно одаривать такими неожиданными знакомствами, что, хочешь не хочешь, а вспомнишь его первоначальное прозвание - "волшебный фонарь". Кроме как волшебством, иное и не объяснишь...

Ну, скажем, для примера.

Одна из первых заграничных поездок от киножурнала оказалась в ГДР, в Потсдам, на киностудию ДЕФА.

Жить меня определили в некоем дверце не дворце, но в чем-то осанистом, каменном, под крутой крышей, изломанной под разными углами. От дома в глубины старого парка разбегались чистые дорожки и распластывались неправдоподобно плоские газоны. Все вместе называлось Цецилиенхоф.

Для мало-мальски помнящих историю Цецилиенхоф - не пустой звук: именно в его апартаментах проходила знаменитая Потсдамская конференция. Тогда, летом 1945 года, здесь встретились Сталин, Черчилль (позже его заменил Эттли) и американский президент Трумэн. Здесь они делили послевоенную Европу, решали, кому что от нее достанется.

Не приходится удивляться, что когда я там оказался, т.е. четверть века спустя после исторической встречи в верхах, Цецилиенхоф уже давно был музеем. А как иначе! Человечество блюдет места, где решались его судьбы. Удивило другое, а именно: музеем этот памятник был только наполовину. Одно крыло дома оказалось обыкновенной гостиницей. В ней-то меня и поселили.

Сейчас, как и все вокруг, став свидетелем расчетливости и предпринимательства по-русски, я бы, наверное, не удивился устройству отеля деловитыми немцами в столь приметном месте. Понятно же, на музее много не заработаешь, то ли дело гостиница. А в тот момент, помнится, меня несколько покоробил столь откровенный прагматизм.