Как появилась моя первая пьеса?.. Факт для истории малозначащий, но, вероятно, и его можно рассматривать как важный шажок на пути к "Ясной Поляне", а значит, для меня это значило немало...
Мне было 23, и я только начинал в газете. В нашем дружеском кругу в интересах подзаработать родилась идея написать сценарий для кино. И таким образом, рассуждали мы, всего за семьдесят страниц текста можно будет получить уйму денег, совершенно несравнимую с жалкими газетными гонорарами. Этим мы и занялись с двумя старшими друзьями - участником ВОВ, юрисконсультом Московского речного пароходства Левой Новогрудским и известным балетным критиком Андреем Дьяконовым.
По общему веселому складу ума из всех жанров мы выбрали комедию. Интересно, что наш сюжет оказался в сильном переклике с появившейся вскоре комедией Рязанова и Брагинского "Зигзаг удачи": на человека обрушивается выигрыш в лотерею и что из этого следует.
Коротко отвлекусь. Примерно через десять лет я покажу Эмилю Брагинскому две свои пьесы - "Ясную Поляну" и "Заснеженный Юкатан". Он скажет, прочитав: "Если вы так пишете, не понимаю - почему вы служите в штате?" Он сведет меня с режиссером Борисом Дуровым ("Вертикаль", "Пираты XX века", "Не могу сказать "Прощай"), который по "Заснеженному Юкатану" поставит фильм "Лидер". Сделает и еще один, по другому моему сценарию - "Смерть за кулисами", но, к сожалению, менее удачно.
А тогда первые одиннадцать страниц сценария мы действительно написали втроем. Потом Андрей откололся - то и дело нарушал спортивно-творческий режим и вообще не выдерживал однообразных напряжений. Вдвоем с Левой мы сценарий все-таки закончили.
Через общество кинолюбителей - было такое массовое движение в стране - проникли в дом к Григорию Львовичу Рошалю, мэтру, возглавлявшему то движение. Рошаль подробно разобрал наше сочинение, а говоря точнее, интеллигентно его разнес. Писать вы можете, отметил он, это видно по описаниям и ремаркам, но ваши диалоги не выдерживают никакой критики. Персонажи говорят плохо, не интересно.
Далее мы позвонили Леониду Иовичу Гайдаю, чтобы прочитал.Он предложил положить сочинение ему в почтовый ящик.
Через неделю перезвонили.
- Ребята, - сказал Гайдай, - вы написали говно. Так персонажи не говорят.
С тех пор никогда не передаю написанное через почтовые ящики.
На сорокалетии "Кинопанорамы" режиссер Ксения Маринина усадила меня перед телекамерой с Гайдаем и его автором (моим соседом по дому) Аркадием Ининым. Я, смеясь, напомнил Гайдаю ту его самую короткую в мире рецензию, вспомнил ради, так сказать, юмора и оживления беседы. А он не только не рассмеялся, а как бы даже испугался:
- Нет, я не мог так сказать!
Эту часть беседы в эфир не поставили.
Поражение со сценарием огорчило, но охоту творить не отбило.
- Если говорят, что у нас плохие диалоги, давай напишем пьесу! - предложил я Леве. - В пьесах вообще ничего нет, кроме диалогов. Потренируемся.
Видимо, сказалась выкованная спортом вера в тренировочный процесс. Лева, чуждый спорту по определению, поверил мне на слово.
- Но нужен сюжет, - задумался он, сразу согласившись переквалифицироваться из драматурга киношного в театрального.
Сюжет нашелся в моих черновых записях - сказка-притча для детей о любви к природе с этакими условными персонажами. Так мы родили современную театральную сказку "Зеленые братцы", которую и принесли в Министерство культуры РСФСР, где нас встретила круглолицая полная дама. Она была куратором всех российских тюзов. Чем больше мы ее потом узнавали, тем меньше понимали, почему именно ей поручили этим быть. Может быть, потому, что была она матерью-одиночкой - какая-никакая близость к миру детства. Держа нашу уже прочитанную пьесу на широких коленях, она озадачила вопросом: "Это вы сами написали?.."
Скоро "Зеленых братцев" поставила в Рязанском тюзе Вера Ефремова, нынешний знаменитый руководитель Тверской драмы. Получилось, что уже первая тренировка в деле сочинении диалогов прошла успешно.
Министерств культуры было два - союзное и республиканское. Первое размещалось вблизи ЦК и Кремля на улице Куйбышева, второе - на площади Ногина, то есть тоже недалеко от Кремля. Культура цвела под кремлевскими звездами.
В кабинетах союзного министерства сидели в основном мужчины, республиканского - женщины. И там, и там попадались симпатичные люди. Валерий Подгородинский, например, на Куйбышева, его сын стал известным актером. С редактором Севой Малашенко вообще, можно сказать, подружились. Бывший актер, он ловко сочинял маленькие актерские байки, которые охотно печатали в газетах. Жена его, Галина Новожилова, в течение нескольких десятилетий читала по радио "Пионерскую зорьку", а это, считай, всесоюзная известность. Во всяком случае, по голосу.
Читать дальше