Ксанка - Строгие правила

– Жень, ты не понимаешь...

– Так объясни! Алина, если я чего-то не понимаю, объясни мне, чтобы я понял. Скажи что-нибудь, чтобы я спокойно воспринял новость, что у меня есть четырехлетний сын!

Господи! Что мне делать?!

Я прикусила губу, почувствовав во рту соленый вкус крови. Я не знала, что ему сказать. Не знала, как оправдаться.

– Скажи! – зарычал Колосов и резко шагнул в мою сторону, а мне показалось, что я просто вросла в пол.

– Я... Понимаешь, потом я боялась. А сначала была зла...

– Была зла? – перебил Женя, своим резким тоном окончательно лишая меня дара речи. – Ты была зла? На кого? Или на что?

С широко распахнутыми глазами он ожидал ответа. А я не знала, что ему ответить. Сейчас все казалось таким... глупым. Только вот глупость эта стоила мне очень дорого.

– Ну, Алин? Объясни мне, что тебя так разозлило, что ты решила скрыть от меня сына? – прокричал Женя.

Я, словно в ступоре, смотрела, как на его шее вздулись вены от злости. Как потемнело от ярости его лицо. Дышать становилось все труднее.

– Я уже говорила, что позвонила тебе через месяц после отъезда. За день до этого я узнала, что беременна. Но когда услышала, как ты там... – Я сглотнула ком и, запинаясь, продолжила: – ...как ты кому-то говорил, чтобы глубже брала... Черт! Женя, меня это доконало... Я беременная, одна, в чужом городе... стране... Я и так была на взводе. И тут еще слышу, как тебе хорошо оттого, что кто-то делает тебе минет. Жень, прошу тебя, пойми меня...

– Я бы понял, Алин. Понял! Но не спустя четыре года. Моему сыну четыре года! С ума сойти можно. Да ты, бл*дь, хоть понимаешь каково это? Ты спрашивала меня, как я могу работать над делом Ливанова, как могу отнимать у кого-то детей, а сама лишила меня сына! Господи, мой ребенок четыре года рос, как какой-то... У меня не хватает слов. Я сейчас просто...

Он схватился за голову и вскинул ее к потолку, тяжело дыша.

– ААААА! Я сейчас просто взорвусь! – прокричал Женя. Я вздрогнула и зажмурилась. Никогда не видела его таким. – Алина! Мой сын рос без отца. Как ты могла упрекать меня моей работой, когда так легко решила судьбу нашего сына?!

– Все не так! Я собиралась тебе рассказать...

– Когда, Алина? Когда? Четыре года. Мать твою! Четыре года! Ты все это время собиралась? А если бы... Черт! Если бы я сейчас не услышал этот разговор?

– Думаешь, легко сознаться в этом? – От отчаяния я тоже перешла на крик. – Я каждый день собиралась тебе позвонить и рассказать, каждый день после возвращения в город хотела во всем признаться. Но мне было страшно, понимаешь? Думаешь, легко рассказать о таком?

– А сейчас легче? Ты четыре года была рядом с ним, смотрела, как он растет... Твою ж мать, а я ничего не видел! Ни-че-го! Не видел, как он сделал первый шаг, не слышал, как произнес первое слово!

С каждым словом, которое Женя будто выплевывал, я понимала насколько он прав. Только изменить уже ничего не могла. Слишком поздно жалеть. Оставалось лишь молить о прощении. И надеяться...

– Прости меня. Я очень тебя люблю...

– Любишь? – злобно усмехнулся Женя, после чего развел руками и нервно прокричал: – Да ты любить не умеешь! Если только себя! Если бы ты меня любила, мой сын был бы рядом со мной. Да ты даже его не любишь, тебе плевать на то, что ребенку нужен отец. Ты только о себе думала, о своих обидах, Алина. Ты. Не. Умеешь. Любить! Себя, да! И сын у тебя вместо игрушки! Если бы любила хоть одного из нас, не поступила бы так...

– Жень... – Я сделала шаг ему навстречу, но он отступил.

– Это каким же надо быть конченым человеком, чтобы не заслужить права быть рядом с собственным сыном. Ты меня таким считаешь?

– Прости... – Колени подкашивались. Слезы застилали глаза. И только резкий тон Колосова заставлял меня держаться из последних сил.

– Простить? За что? А твои родители? Они, судя по всему, проклинают брата твоей подруги за то, что бросил их дочь беременной. Да? А Ваня? Что ты ему наговорила про отца? Неужели за все эти годы он ни разу не спрашивал обо мне?

– Спрашивал. Я говорила, что у тебя работа такая. И как только...

– Работа такая? В космонавты меня записала? В капитаны дальнего плавания?

Женя провел ладонью по лицу и уставился в пол.

– Прости меня.

Он поднял на меня тяжелый взгляд.

– Ты хоть знаешь, что мне хочется сейчас с тобой сделать? – Голос его прозвучал холодно и зло. – И в этом списке слова «простить» нет! Алина, как ты могла так поступить?.. Даже не со мной. Черт с этим! Я уже понял, что ты меня ни во что не ставишь. Как ты могла так поступить с Ваней?