Кэт Кроули: Лунное граффити

— Многозначительно, — хохочет Лео. — Зна­ешь, а она мне нравится.

Пока дверь в туалет не закрылась, мы оба хохо­тали, но теперь я серьезен.

— А мне нет. Я ухожу.

— Даже не думай, — спокойно говорит Лео. — Я хочу провести вечер с Леди-джаз, а ей нужен кто-то для Люси.

— Я не кто-то для Люси.

— Джезз думает иначе.

— А еще она думает, что она телепат. А я ду­маю, что у нее глюки.

— Дэйзи не пойдет без девчонок, — встревает Дилан. — Днем я бросал в нее яйцами и угодил прямо в голову; теперь она злится.

Несколько секунд мы перевариваем услышанное.

― Ну да, забрасывать ее яйцами было глупо, — мямлит Дилан.

― Если что, цветы эффективнее. — Лео накло­няется ко мне через стол. — Подумай. До работы — шесть часов, до классных девчонок, жажду­щих приключений, — два шага. Где нестыковка?

— Мое приключение с этой классной девчонкой окончилось в больнице — вот и вся нестыковка.

— Не лапай ее задницу.

— Я учту, спасибо.

Первое граффити я сделал для нее. На рисунке ныла девчонка: ее кожа манила дорогами, текла ре­ками, жгла пустынями. Автострады начинались на шее и неслись по неведомой стране во все сторо­ны. А в нескольких шагах от девчонки у парня сдох автомобиль: из открытого капота валил дым.

Я работал глубокой ночью с крестами пласты­ря на носу и синячищами под глазами, и плевать мне было на копов. Я даже знал, что скажу, если они вдруг объявятся у меня за спиной. «Аресто­вывайте. Валяйте. Ну же, арестуйте меня».

Но копов не было, и я рисовал, пока не взошло солнце. Хотя даже рассвет в тот день не удался. За­водской дым поглотил все оттенки, и небо висело дымно-белесое.

Я несколько недель ждал случая ее пригласить. Ошивался возле ее шкафчика, подкарауливал до школы, в обед, после занятий. Я даже имя ее гуглил. Нашел на школьном сайте фотку с экскурсии в Национальную галерею. Она стоит перед полот­ном Ротко, и для нее ничего больше не существу­ет, а жалкая точка у нее за спиной — это я, уста­вился на нее, и для меня тоже больше ничего не существует. Я ходил посмотреть привезенного Вермеера, вышел из зала — а тут она. Сплошная жемчужина: глаза, кожа, губы.

Я и в школе с нее глаз не сводил. Она рисова­ла сплетенные человеческие тела. И я мечтал, чтоб наши тела сплелись так же. Мечтал о крошечной стране — веснушке на ее шее. Мне хотелось по­бывать в этой стране и нарисовать увиденное, на­рисовать карту ее кожи во всю стену.

Когда делали проект о Джеффри Смарте, мис­сис Джей посадила нас вместе, и я все смотрел на веснушку, а Люси вдруг оторвалась от книжки и заметила, как я прокладываю маршрут путешест­вия. «Ты чего?» — спросила она.

«Ничего, — пробормотал я. — Только это. Я тут подумал. Надо нам в кино сходить».

Она сидела и выбивала такт авторучкой, и я ды­шал в такт этой авторучке, и от отчаяния уже ни­чего не хотел, только убраться подальше — куда угодно, но подальше от страны на воображаемой карте. И тут она кивнула — и в груди стало пус­то. Так я и ходил всю неделю с дырой внутри. Ду­мал, что не доживу до вечера пятницы. Не может все так хорошо сложиться, произойдет какая-ни­будь гадость, хоть тот же ядерный взрыв — и унич­тожит место нашего свидания.

— Не слабо, — присвистнул Лео в телефонную трубку, узнав, что она оставила меня в канаве с разбитым носом. А она даже не перезвонила. Ей дела не было, жив я или нет. После такого свида­ния только о ядерном взрыве и мечтаешь. Жела­тельно прямо перед домом.

— Интересно, что они там обсуждают? — Ди­лан поглядывает на дверь туалета.

— Рискну предположить, что нас. — Лео смо­трит в потолок, откинувшись на диванчик. — Дев­чонки, деньжата — у меня хорошее предчувст­вие. — Словно невзначай, он в пятидесятый раз озирается по сторонам.

Им с Диланом весело, они треплются как ни в чем не бывало, словно им до лампочки, что через несколько часов нас могут застать с поличным. А я смотрю в окно и думаю про небо из альбома Берта. Одна видимость, что над головой у меня плывут облака. Ничего подобного. Это одна и та же туча все набегает, набегает, набегает...

Шутки в сторону, мы с Джезз, не сговариваясь, заходим в одну кабинку. К нам протискивается Дэйзи.

— Уголок для секретов Полишинеля? — шутит она, глядя, как Джезз запирает дверь.

— Скорее, кабинка признаний, — отвечает Джезз.

Все точь-в-точь как в тот день, когда я познако­милась с Джезз. Дело было в десятом классе. Я за­крывала кабинку, но тут вдруг влетела она, с тре­ском захлопнула дверь и приложила мне палец к губам: «Тсс!»