Народное творчесто - Домострой

А у жены бы отнюдь, ни какоже, ни которыми делы, пьяное питие не было: ни мед, ни вино, ни пиво, ни гостинец. Питие бы было в погребе, на леднике. Пила б безхмельную брагу и квас, дома и в людех. Аще ли приидут отколе жены о здоровии вопросити[3], тем пития пьянаго не давати ж; а свои женки и девки до пьяна не поити ж ни дома, ни в людех. А жене в таи мужа своего не ясти и не пити; и похоронок на еству и на питие, потаи мужа своего не держати; а у подруг и у племяни, потаи мужа своего, пития, и ества, и зделки[4], и поминочков[5] не просить и самой не давати, и у себя чюжаго[6], без мужня ведома, не держати и о всем советовати с мужем, а ни с холопом, ни с рабою. И отнюдь беречися всякаго зла; а слуг[7] своих ложными словесы мужу своему не оговаривати, и посердки[8] не держати; кто что сбродит и то мужу сказати прямо без прибавки[9]. А мужу и жене ни какож не слушати безлепиц, не доносити; а чего сама не может управити, которое безделное[10] дело и то мужу сказати в правду, а в чем которая женка или девка согрешит, и не послушает слова, и наказания не имеет[11], и какову пакость учинит – и о том о всем с мужем переговорити: и каково кому наказание учинити. А гостьи коли лучатся, и их подчивати питием, как пригоже; а самой пьянаго пития[12] не пити. А еству и питие, и всякой обиход, приносит один человек сверестной, и кому приказано, а ин мужеск пол тут, рано и поздно отнюдь, ни какож ни которыми делы, не был бы, кроме того кому приказано[13] что принести, или о чем воспрашатися[14], или о чем приказати; и всего на нем пытати: и безчиния и невежества; а иному ни кому тут дела нет. А завтракати мужу и жене отнюдь не пригоже, кроме немощи, ясти и пити в подобное время.

А платие, и рубашки, и убрусы на себе носити бережно по вся дни, не изваляти, ни изсуслати[2], и не излити, и[3] на мокре не сести, ни положити, и все снимаючи с себя класти бережно[4], и слуг учити також[5]. А самому государю и государыни, и детем, и слугам[6], каково лучится сделати дело, ино оболочится в платие повсядневное, и[7] в сапоги також; а в праздники в ведро, и при людях, или к церкви итти, и в гости, – ино лутчее платие надети из утра, да бережно ходити; от грязи, и от дождя, и от снега беречь[8], и питием, и ествою, и салом[9] не изсуслати; на руде и на мокре не сести. От праздника, и от церкви, или из гостей пришед, лутчее платие с себя снем, пересмотрети, и высушити, к вымяти[10], и вычистити, и хорошу укласти где живет[11]. И[12] повседневное всякое платие, верхнее, и нижнее[13], и сапоги всегда было б изомыто, а ветчаное иззаплачено[14], и изшито, ино людем пригоже посмотрети, и себе мило, и прибылно, и сиротине дати – ино спасенние. А платие всякое[15] и всякой наряд, складчи и свертев хороше, положити[16] в сундук или в коробью и за замком бы всегда было, ино всякой притчи не страх.

Стол, и блюда, и ставцы[5], и всякие сосуды, ковши и братины, воды взогрев[6] из-утра избу затопив, перемыти[7], и вытерти и высушити; а после обеда[8] и в вечере також и ведра, и ночвы, и квашенки, и корыта[9], и сита, и решета, и горшки, и кувшины[10], и корчаги – потому вымыти, и выскрести, и вытерти, и высушати, и положити в чистом месте, где пригоже быти. Всегда б всякие сосуды, и порядня всякая чиста была, и в чистоте[11]. А[12] по хоромам и подвору сосуды не волочились бы, а ставцы, и блюда, и лошки, и ковши, и братины по лавке и по избе не валялися[13], где устроены быти, в чистом месте лежало бы опрокинуто ниц, а в каком сосуде, что есть есвы и пития, то бы покрыто было, чистоты ради; а всякие сосуды с ествою, и с питием, и с водою, или квашня[14] всегда было покрыто, а в избе и повязано от сверчка, и таракана и от всякия нечистоты[15], а лутчие сосуды, ставцы, и блюда, и лошки, и ковши, и братины, или у кого есть и серебренные, и оловянные, и всякие сосуды лутчие держати за замком, в крепком месте; как праздник или гости, и[16] при добрых людех выимати к столу, а после пира пересмотрив, перемыти, исчести и опять устроити за замком; а вседневные суды держати всегда по прежеписанному. А[17] в избе стены, и лавки[18], и окна, и и двери, скамьи потомуж вымыти и вытерти, а пол и на крыльце, и в сенях, выскрести и вымести, всегдаб было б чисто; и лесница и нижнее крыльцо потому же чисто б было[19]; да перед нижним крыльцом соломы[20] положити, или прутеничек устроив положити, грязныя ноги отирати, ино лестница не грязнится[21]; а у сеней[22] войлочек положити потому же, грязи для[23], а в грязное погодие у крыльца солома грязная переменяти[24], а класти иная, а будет прутеник, ино вытрясывати и ополаскивати, також и ополаскивати; також и у сеней войлок велети прополоскати и, высушив[25], опять положити тут же[26]. И то у добрых людей и у порядливой жены, всегда дом чист и устроен[27], а на дворе и перед вороты[28] на улице, всегда слуги сметие приметают, а грязь[29] и в зиме снег пригребати; а щепа, и дерево и всякой рупос прибирати; и всегда бы было устроено чисто; а в конюшне, и в хлеве и во всяких службах устроено[30] все, по чину упрятано[31], и причищено, и приметено; всегда в доброй дом и во устроенной, как в рай внити. Всего бы того и всякия порядни жена смотрела и учила слуг[32] добром и лихом; неимет слово, ино ударити. И увидит муж, что непорядливо у жены и у слуг, или не потому о всем, как в сей памяти писано, ино бы умел свою жену наказывати и учити всяким разсуждением; аще внимает и все потому творит, ино любити и жаловати[33]. Аще жена по тому учения[34] и наказанию не живет и тако не творит, что в сей книге писано, и сама того не знает, и слуг не учит – ино достоит мужу жена своя наказывати и ползовати страхом на едине, наказав, да пожаловати и примолвити, и любовию наказати и разсуждати. А мужу на жену не гневатися, також и жене на мужа не гневатися, всегда жити в любви и в чистосердии. И слуг[35] також, по вине смотря и по делу, учити, и наказывати и раны возлагати[36]; а государыни за слуг печаловатися по разсуждению, ино слугам надежно. А толко жены, или сына, или дочери слово и наказание не имет, и не слушает, и не внимает, и не боится, и не творитит, как муж, или отец и мати, учат, ино плетию постегати, по вине смотря, на едине, а[37] не перед людьми и, поучив примолвити и пожаловати, и ни какож не гневатися друг на друга[38]. А про всякую вину по уху и по лицу[39] не бити, ни кулаком под сердце, ни пинком, ни посохом не колоти, ни каким железным, и деревом[40] не бити. Кто с сердца, или с кручины так бьет, многие притчи от того бывают слепота и глухота, и руку и ногу вывихнет[41], и главоболие, и зубная болезнь; а у беременных жен и детям в утробах бывает повреждение; а плетию с наказанием бити[42] и разумно, и болно, и страшно, и здорово. А толко великая вина[43], и за ослушание и небрежение, ино снять[44] и рубашка и плетию вежливенко бити, за руки держа, по вине смотря, да побив и примолвити, а гнев ни какож бы не был[45]; а каково будет поношение, или речи неподобны[46], или своя примета[47] и истино, аще покается без всякаго лукавства, ино милостивно наказати и пожаловати, по делу смотря. А толко невиновато дело, ино оговорщиков не попущати, и впредь вражда б не была; а толко по вине и по обыску прямому; а не кается и не плачется о грехе своем и о вине: то уже наказание жестоко подобает[48] дати, чтобы виноватой был в вине, а правой в правде, а всякому греху покаяние[49].