Pepper Winters - Second Debt

Я люблю его».

Он заразил меня собой и расстояние между нами не имеет значения, это никогда не изменится. Я была его. А он моим.

Взгляд Джетро встретился с моим — золотые глубины горели отчаянием и уничтожающей мукой.

— Я предупреждал его. Я пытался остановить...

Он показал слишком много.

Чувствовал слишком много.

Мой бриллиантовый воротник становился холоднее, тяжелее.

«Ты сказала, что будешь последней.

Пообещала покончить с этим».

Мой желудок сделал сальто.

«Если они здесь ради тебя, уходи.

У тебя нет выбора».

Мне было больно.

— Предупреждал кого? Что случилось? Джетро... Я не уйду, даже если они пришли за мной.

Джетро не двигался. Казалось, что свет в его душе погас. Покой и открытость прошлой ночи ушли. Исчезли.

— Я убью его за это, — пробормотал он.

Перевернув ладонь, я посмотрела на свой татуированный палец. Я хотела дать знать ему, что произошедшее прошлой ночью не фокус. Он должен знать, что я намеревалась остаться — даже если это станет худшим решением моей жизни.

Мой желудок сжался от мысли уйти.

Фасет выпалил:

— Сэр, они здесь для того, чтобы забрать Нилу Уивер домой.

Слова были как бомба, взрывая мою последнюю надежду.

И это правда.

Кат встал, он говорил медленно и с самым мрачным нравом, что я когда-либо видела.

— Ты ошибаешься, мальчик. Убирайся с моих глаз. Скажи, кому бы там ни было, убираться на хрен с моей земли.

— Они... они во флигеле, сэр. Сказали, что если мы не доставим им девушку через пять минут, они разрушат это место в ее поисках.

Джетро сжал руки в кулаки.

— Скажи им, что она моя, и что она никуда не поедет.

Дэниель встал.

— Теперь она наша Уивер.

Каким-то изощренным способом мужчины, лишившие меня свободы, были на моей стороне. Я больше не была просто предателем по отношению к моим предкам, а предателем также по отношению к моему отцу и брату тоже.

«Ты бы предпочла остаться здесь, нежели отправиться домой».

Я бы предпочла любить и умереть молодой, чем быть холодной всегда.

— Что за визги в моем доме?

Все повернулись на хриплый голос Бонни Хоук, когда она появилась в дверном проеме.

Фасет сдвинулся в сторону, перемещая свое внимание на матриарха этой безумной семьи.

— Я вижу, обстановка накалилась, — Бонни показала пальцем в мою сторону, на нем сверкал большой рубин на свету. — Как ты провернула это?

— Я? — Я посмотрела с Бонни на Джетро. — Я этого не делала.

— Это не она, — злорадно выплюнул Джетро. — Избавьтесь от полиции. Она никуда не уедет.

Мои руки зудели от желания обнять его. Поблагодарить за поддержку.

Бонни подошла ближе, ее длинная юбка тащилась по ковру. Ее седые волосы были завиты и выглядели безукоризненно.

— Она относится с пренебрежением и презрением к нашему имени. — Ее глаза вперились в мои. — Я вижу, что ты делаешь, девчушка. Знаю, чего хочешь. И ты не получишь этого. — Указывая на дверь, она приказала: — Убирайся.

Кат ударил по креслу.

— Ни за...

— Она покидает этот дом, — перебила его Бонни. — Сейчас же.

Джетро подошел и встал передо мной, блокируя мое тело своим.

— Она остается.

Бонни холодно улыбнулась.

— Нет иного способа. Они здесь за ней. Она уходит с ними. — Его глаза сощурились. — Не заставляй меня повторять, мальчик. Ты как и я знаешь свои обязательства.

Я схватила Джетро за руку, не в состоянии скрыть свои эмоции. Если я ненавидела Хоук настолько, насколько в это верил Кат, я должна выбежать за дверь, подпрыгивая от счастья. Вместо этого Кат мог увидеть, что происходило что-то глубже — то, что будет строгано наказано.

Но мне было плевать.

Потому что если я не буду бороться, то все будет кончено. Здесь и сейчас.

— Позвольте мне поговорить с ними...

Джетро повернулся лицом ко мне, его нрав ярко полыхал.

— Ты хочешь с ними поговорить? И что сказать им? Правду?

— Достаточно! — закричал Кат. Посмотрев на Бонни, он нахмурился. — Ты хочешь, чтобы она ушла?

Бонни кивнула, ее красная помада размазалась на тонких губах.

— Немедленно.

Кат вздохнул, его кожаная куртка скрипнула, когда гнев улетучился.

— Хорошо, — сказал он резко. — Нила Уивер, убирайся на хер из моего дома.

Мое сердце разбилось.

Джетро скрестил руки, по-прежнему защищая меня. Его холодность скользнула на место, делая его непроницаемым.

— Я перворожденный, и я говорю, что она, бл*дь, не уходит.

Кат обошел стол, сжав руки в кулаки.

— Ты смеешь делать это здесь, сын? Ты знаешь, что потеряешь...