Pepper Winters - Second Debt

Кат отступил, сжимая плечо своей матери.

Бонни Хоук смотрела на него, слабо улыбаясь. Он был ее любимчиком. Но, так же как и ее сын, она терпеть не могла своих внуков.

Жасмин. Она была расположена только к Жасмин.

Это было правдой. Если в этой семье и был кто-то, кто отлично вжился в свою роль, то это была Жас.

— Начинай, Джет. Притворись, что нас здесь нет, если от этого ты будешь чувствовать себя лучше.

Я сдержал свое фырканье. Я не хотел забывать, что они были здесь. Если бы я это сделал, то потерял бы всякую надежду быть ледяным и отстраненным. И я нашел бы способ, чтобы все прошло легче для Нилы, и избежал определенных частей этого долга. Точно так же, как я сделал это с Первым долгом: не замораживая ее, как я должен был поступить.

Сегодня я не могу проявить никакого снисхождения. Сегодня Нила должна быть сильной, чтобы принять всю тяжесть того, что моя семья собирается с ней сотворить.

«Прекрати избегать правды.

Что ты можешь сделать для нее. Ты один».

В тот момент я хотел передать власть Кесу. Пусть бы он сделал это — так Нила стала бы ненавидеть его вместо меня.

Дрожащая Нила стояла возле меня. Воздух был прохладным, но не достаточно холодным, чтобы оправдать стук ее зубов и синеву пальцев.

Она была парализована.

И по вполне понятной причине.

— Джетро, я полагаю тебе пора начать, мой мальчик. Я не становлюсь моложе, — пробормотала Бонни.

Даниэль хихикнул, сделав еще один глоток пива.

— Давай, давай, дружище!

Кес скрестил руки, полностью закрыв свои мысли.

Я посмотрел на часть оснащения, которая была прикреплена к берегу пруда.

Оно все еще было покрыто черной накидкой… пока.

Скоро Нила увидит, что это, и поймет, что должно случиться.

Но прежде, я должен быть красноречив и сказать речь, которую выучил на память с тех пор, как мне рассказали о моей роли.

Схватив Нилу за руку, я поставил ее на участок земли, который был украшен толстым слоем соли. Я закончил с оформлением. Восход солнца засвидетельствовал мое мастерство, поскольку я следовал древнему обычаю.

Глаза Нилы опустились к ногам, когда я прижал ее крепче, говоря ей одними действиями — не шевелиться.

— О, мой Бог, — пробормотала она, прикрыв свой рот рукой.

Мой внутренний лед защитил меня от чувств, когда я увидел ее панику. Я напряг свои мышцы и приготовился говорить.

Пентаграмма, на которой она стояла, была гигантским намеком на долг, который она должна заплатить.

Ее черные глаза встретились с моими, ее волосы развевались у лица, она выглядела так же, когда нашла могилы со своими предками.

Это было почти невероятно, что она должна была оплатить этот долг сейчас. Особенно, когда я подумал, что она выглядела в точности как ведьма, насылающая проклятия на Хоук.

— Как вы можете видеть, мисс Уивер. Вы стоите в центре пятиконечной звезды. Хорошо известно, что пятиконечная звезда символизирует пять ран Христа. Этот символ использовался церковью на протяжении тысячелетий. Тем не менее, эта обращенная пентаграмма является символом темной магии, инструментом, которым орудуют ведьмы и регулярно используют в колдовстве.

Моя семья слушала с восхищением, несмотря на то, что они знали текст наизусть.

Казалось, что Нила сжимается, ее глаза не могли покинуть толстые реки соли, которые заключали ее в рисунок греховности.

— Ваш предок была найдена, практикующей темные искусства, за которые она избежала сурового наказания. В XV столетии бедные люди часто обращались к тем, кто обещал быстрое богатство. Они верили, что какой-то сорняк может вылечить фурункулы или способен жабу превратить в принца. Те, кому повезло с заклинаниями, или чары сделали больше, чем просто искали мужчин и женщин, которые практиковали магию — они хотели власти для себя. Они погрузились в колдовство и повернулись спиной к религии.

— Само собой разумеется, они были пойманы. Их местонахождение было определено, конфискованы их запасы высушенных трав, и был вынесен приговор, вследствие которого выживших не было. Они предали веру, но им был предоставлен выбор — доказать свою невиновность, путем утопления, или признать свои грехи, путем сжигания на костре и возвращения к дьяволу, которому они поклонялись.

Бледные щеки Нилы блестели от каскада слез. Ее нос покраснел от холода, и она обернула свои руки вокруг тела, пытаясь спастись от озноба, но главным образом, чтобы сдержать себя от попытки бежать. Никакие веревки не держали ее. Она могла бы уйти. Могла бежать.