Скай Кэллахан - Безвозвратно

— Нет, если ты не дашь мне повода.

— Могу ли я получить книги сегодня вечером и могу ли я попросить ручку или карандаш? — я подняла журнал с кроссвордами.

Он нахмурился, по-видимому, неуверенный, что я не использую письменные принадлежности, чтобы навредить себе или проделать дыру в стене. Хотя даже если бы и хотела, я всё равно не представляла, как это сделать. Кирк взял со стола ручку и бросил её мне на спинку дивана.

— Постарайся не наделать ошибок.

У меня появилось ощущение, что в этих словах был тайный смысл, но я предпочла его проигнорировать.

— Как долго тебя не будет?

— Это уже третий вопрос.

Он засунул телефон в карман и прикрепил ключи к ремню.

— Пару часов. Не более.

Кирк привёл меня в спальню, и я направилась к своему месту, но он схватил меня за талию и подтолкнул к кровати.

— Я не хочу оставаться на твоей кровати. Там же есть цепь.

— Кровать мягче.

— Спасибо за заботу, но она пахнет тобой, — я не хотела озвучивать эту мысль, но едва мелькнув в сознании, она тут же сорвалась с губ.

Я всё ещё не могла прийти в себя после всего, что Кирк сделал для меня. Я не понимала, какие чувства будил во мне его запах: возбуждение, безопасность, страх или гнев, но это определённо не безразличие, и я уж точно мне не хотелось находиться с ним в его постели.

— Когда, — Кирк развернул меня, приближая к своему лицу, — ты уже научишься не быть такой упрямой?

— Я… — мне нечего было ответить. Упрямство дарило мне ощущение борьбы, так я ощущала, что защищаю частичку себя и своего здравомыслия.

Он выдернул из моей руки книгу и ручку и бросил их на кровать вместе с бутылкой воды, которую прихватил для меня.

— На кровать.

Он толкнул меня на кровать, и я перекатилась на другую сторону, сев на ноги и взяв своё одеяло.

— Серебро, — прорычал он, обходя вокруг кровати. Упрямиться больше не было смысла, поэтому я отбросила одеяло на кровать и прижалась к изголовью.

Кирк схватил меня за запястье и прикрепил к ним цепь.

— Задницу вверх. Я сейчас вернусь.

«Чёрт» . Мой желудок ухнул вниз. «Что ж, по крайней мере, я действительно это заслужила» . Что-то подсказывало мне, что сейчас будет по-настоящему больно. Я перевернулась, встала на корточки и опустила голову на кровать так, что попа оказалась приподнятой.

Я понимала, что чем сильнее буду сопротивляться, тем хуже мне будет, и что это приведёт лишь к тому, чего мне действительно хочется избежать.

Я услышала шаги — единственное предупреждение перед тем, как смазанный палец проник в мою задницу. Я вздохнула и, пытаясь заглушить ощущения, молча уткнулась в матрас.

Кирк пару раз вошёл в меня, прежде чем вставил ещё один палец. Я боролась, чтобы сдержать стон, но он нашёл пальцами мой клитор и потёр его. Я вцепилась в одеяло.

— Почему тебе необходимо заставлять меня чувствовать себя… — прошептала я.

— Это смягчает ощущения.

— Это унизительно.

— Унижение подразумевает, что тебя волнует то, что подумает наблюдатель, глядя на твою реакцию. Разве тебя волновало происходящее в «Перспективе»? Реакция твоего тела не делает тебя особенной, пока ты с ней не борешься.

Вывод: не выделяйся и всё будет хорошо. Я стиснула зубы, позволяя ему продолжить. Как будто у меня был выбор.

Пальцами левой руки Кирк скользнул в мою киску, продолжая большим пальцем вырисовывать круги вокруг моего клитора, а пальцами правой руки вошёл в мою задницу.

Я почувствовала, как у него завибрировал телефон, и он оторвался от меня, чтобы ответить, давая мне достаточно долгую передышку. Не знаю, что я чувствовала больше: облегчение или разочарование. Кирк поставил меня в эту нелепую ситуацию, подтолкнув меня к оргазму и сделав влажной. А теперь, когда он пересёк комнату, отвечая на телефонный звонок, это всё исчезло.

— Хорошо, через пару минут. Твоя отсрочка, — сказал он, потянув меня за волосы, и я села на колени. — Поцелуй меня. Заставь меня поверить тебе, и у тебя будет свободный вечер.

Я прикусила нижнюю губу. Я сомневалась, что мой последний парень верил мне, когда мы целовались, а теперь мне нужно было произвести впечатление на этого мужчину. Я закрыла глаза и прильнула губами к его губам. Жар от его тела передался мне, пока я дразнила его открытый рот своим языком.

Я ожидала — желала — почувствовать его вкус. Почувствовать вкус сигарет, несмотря на то, что от него никогда ими не пахло. Или утреннее дыхание человека, который ещё не чистил зубы. Я надеялась на какой-нибудь мерзкий, неприятный привкус, чтобы заполнить им свой рот и напомнить себе, почему я с ним борюсь.