Дж. Валентайн: Заблудившиеся

О да, однозначно, там что-то двигалось.

Она наблюдала, как нечто черное и бесформенное прошло через ворота в конце дорожки и, пошатываясь, направилось в сторону дома. Теперь Бо обезумел, его лай становился более агрессивным и непрерывным — предупреждением чему-либо убраться восвояси.

Чем ближе становилась фигура, тем больше деталей она могла рассмотреть. Например, масса теперь стала высокой и худой, с волосами и в темной одежде. Фигура вся съежилась, и Поппи поняла по прохладному воздуху в доме, что на улице, должно быть, было морозно. Сам факт того, что на улице шел дождь, еще больше отягощал положение человека.

Выругавшись себе под нос, она спиной спрыгнула с дивана, высвободив ноги из покрывала и кинулась к двери. Почти не подумав о том, во что была или не была одета, учитывая обстоятельства, она стремглав открыла дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бо спрыгнул с крыльца и бросился на новоприбывшего.

***

Он промок до нитки к тому времени, как первый дом показался вдалеке. Как оказалось, он был старый и почти обветшалый, от его островерхой грубой и непривлекательной крыши отражались отблески молнии, которые рассекали полуночное небо.

Феликс сощурился, не отрывая взгляда от теплого проблеска света, исходившего через одно из арочных окон на первом этаже, когда он устало тащился по лужам. Пальцы хлюпали в обуви, а английский костюм прилип к телу, но он не отводил взгляд от дома, теперь ставшим приветственным маяком.

Он уже очень сильно продрог к тому времени, как дошел до старых кованых железных ворот и сам отворил их. Его уши заложило от раската грома над головой и шума пелены дождя, лившегося на землю.

Пробираясь вперед по длинной и извилистой дорожке, Феликс едва замечал по бокам разросшиеся клумбы или добермана, стоявшего на крыльце. Он был целеустремлен. Попасть внутрь, позвонить и попасть домой, где он нырнет в теплую пижаму и заползет в кровать, чтобы скрыться под одеялами и, в конце концов, хорошо отоспаться за ночь.

Он почти добрался до крыльца, когда собака, которую он не заметил, попала в зону его внимания, обнажив зубы и яростно рыча. Отскочив, Феликс запутался в ногах, едва удержавшись, чтобы не приземлиться на задницу.

— Х-х-хорошая с-с-собачка, — вытянув вперед руки, пробормотал он. Явно не напуганный мягким тоном, пес спрыгнул с крыльца, и выражение его морды было красноречивым — он жаждал крови.

Приготовившись пуститься в бегство, чтобы спасти свою жизнь, Феликс резко остановился, когда открылась входная дверь и худенькая женщина появилась в поле зрения.

— Бо! — Она громко хлопнула в ладоши. Неожиданно притихнув, собака отвела уши назад, услышав команду хозяйки, но все ее внимание непоколебимо оставалось на Феликсе. Дождь падал холодными крупными каплями, пока они застыли в молчаливом противостоянии.

— Бо, оставь в покое бедного мужчину!

Феликс замер на тротуаре, хотя не был уверен, что этому способствовало — удерживающий его на месте страх к животному или неброская красота женщины, стоящей перед ним.

Уж точно она была симпатичной картинкой. Длинные темные волосы свисали до талии, которая сначала суживалась, а потом переходила в полные, округлые бедра. Гладкие стройные ножки выглядывали из-под короткой розовой ночной сорочки. Даже с такого расстояния он мог рассмотреть тонкие пальчики на ногах, достойные поцелуев, но это была еще не самая лучшая часть ее тела. Позволив себе скользнуть взглядом по ее маленькой фигурке, он уставился на пару полных и налитых грудей, которые торчали сквозь узкий лоскут ткани, совсем не поддерживающей их. Его голову незамедлительно заполонили картинки, как он всасывал в рот эти дерзкие соски, торчащие теперь из-за холода, и ласкал их языком до тех пор, пока она не закричала бы от удовольствия.

— Вы собираетесь стоять там весь день? — Теперь женщина стояла у края крыльца, вглядываясь на него сквозь дождь так, будто бы он потерял рассудок.

Сморгнув с глаз воду, Феликс мотнул головой, чтобы прогнать шальные мысли, прежде чем они причинили бы ему еще большие неприятности. Ночь явно вышла совсем иной, чем он надеялся, в действительности, намного хуже, и он не горел желанием навлечь на себя еще большую беду.

Прежде чем он смог вымолвить хоть слово, женщина сошла с крыльца под дождь и подошла к нему, протопав по лужам, образовавшимся на каменной дорожке. В ее глазах полыхал огонек, и внезапно Феликс почувствовал себя непослушным школьником, отвечающим маме.