Дж. Валентайн - Заблудившиеся

Феликс уже учащенно дышал, стараясь контролировать себя.

— Боже, Поппи, в тебе так хорошо. Ты такая тугая. Я скоро кончу, котенок.

Ей нравилось, что он продолжал называть ее так. Котенок. У нее никогда раньше не было прозвища, и от этого все становилось особенным, от того, как он благоговейно его произносил, как будто терял от нее рассудок точно так же, как она от него.

Она пробежалась руками вниз по его спине, а затем он рукой подхватил ее под колено и прижал его к ее груди, а она вонзилась в него ногтями. От пота ее кожа блестела, и звук слияния их тел от каждого мощного толчка заполнил комнату.

— Кончи ради меня, котенок, — приказал Феликс и затем приподнял ее бедра, чтобы проникнуть еще глубже.

До этого момента Поппи никогда не кончала вместе с мужчиной и думала, что это невозможно, но Феликс прикасался к таким частям ее тела, о существовании которых она и не знала, и прежде чем она осознала это, ее тело сжалось сильнее, напряжение стало нарастать.

— Давай же, котенок. Сделай это для меня.

Его слова послужили запалом, и Поппи ощутила, как ее внутренние мышцы сжались, она рассыпалась на кусочки, весь ее мир сосредоточился на единственном моменте взрыва чувств, который, словно приливная волна, разлился по каждой клеточке. Феликс вскрикнул, и она почувствовала, что его член стал еще больше, когда их обоих накрыла волна оргазма. Он вонзался в нее бедрами, раскачивая кровать так сильно, что ее каркас стучал о стену в унисон с его движениями. Поппи была напряжена и, когда Феликс выгнул назад спину, посмотрела вверх, и от этого у нее перехватило дыхание.

Окунувшись в собственный оргазм, Феликс был самым восхитительным мужчиной, которого Поппи когда-либо видела. Мускулы на руках и груди рельефно выделялись, вены на разгоряченной коже шеи застыли, и он стиснул зубы, словно ощущал острую боль. Наконец он навалился на нее сверху, зарывшись лицом ей в шею. Он весил прилично, и Поппи пришлось дышать мелкими вздохами, но она наслаждалась тем, как мужчина уютно устроился между ее бедер, она правда скучала по этому ощущению. Поглаживая его спину вверх и вниз, она наслаждалась моментом чистого блаженства, прислушиваясь к тому, как частое дыхание Феликса успокаивалось и в конечном итоге полностью выровнялось.

Немного позже Феликс поцеловал ее в шею и поднялся на локти. По неподвижному выражению его лица, когда он смотрел на нее сверху вниз, было невозможно ничего понять. Пальцами он ласкал ее виски и наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Ты была великолепна, — произнес он, оторвавшись от ее губ.

Поппи не смогла сдержать смех.

— Это следовало сказать мне. Вся работа легла на тебя.

Ухмыляясь, Феликс сел, и Поппи почувствовала, как обмякший член вышел из нее, из-за чего она ощутила себя опустошенной. Внезапно почувствовав смущение, она скользнула под одеяла, в то время как он встал с кровати и выкинул использованный презерватив в корзину для мусора у ее кровати.

"Что он будет делать теперь?" — задумалась она, когда он вышел из комнаты, не сказав ни слова. У нее только что был невероятный секс с неимоверно сексуальным мужчиной. Он был быстрым и мощным и всем, чего она желала, будучи замужем за Джимми. Неужели таким образом судьба показала ей то, чего у нее никогда не будет? Волна грусти, как пелена, накрыла ее при мысли о том, что Феликс скоро уедет. Конечно же, у него была жизнь, к которой следовало вернуться, а у нее были... книги. Как-никак они были незнакомцами, которым случилось встретиться на пути, но не суждено было случиться ничему больше, кроме быстрого секса.

Ей следовало напомнить себе об этом после его ухода, поскольку она чувствовала, что чувство потери ударит ее как обухом по голове.

Феликс появился в дверном проеме, держа в руках полотенце. Встав на кровать коленями, он сдернул одеяла и легким толчком локтей развел ее ноги в стороны. Тотчас же Поппи снова свела их вместе, от смущения она нахмурилась, но Феликс опять развел их в стороны.

— Позволь вытереть тебя, Поппи.

У нее не было ни малейшего понятия, почему он хотел сделать это, и ей было чрезвычайно некомфортно от такого предложения, но когда он обратил на нее свой страстный гипнотический взгляд и прошелся пальцами по ее ноге — от икры до внутренней стороны бедра, она развела колени. С довольной усмешкой Феликс полотенцем, смоченным в теплой воде, вытер свидетельства их соития.

Закончив, он повесил полотенце на столбик кровати и забрался к ней под одеяла, притянув ее к себе. Поппи прильнула к нему и положила голову ему на грудь, а Феликс вверх и вниз поглаживал пальцами ее спину.