Косухина Наталья - Нужны женщины

Эх, если бы я знала, что это мой последний день на Земле, вообще бы не ложилась.

Наутро выяснилось: приезжает внучка! Пришлось снова отправляться в магазин. Гололед на улице был такой, что я подумала: «Не дойду». Но делать было нечего, и я пошаркала. А утром опять передали о смерти трех старушек. Как жить-то, как жить?

Возвращаясь домой, я как раз размышляла об этой проблеме, когда меня толкнули. И я полетела на асфальт, где меня накрыла темнота.

***

Сознание возвращалось медленно и под какой-то старушечий бубнеж. Это что, на том свете так бывает? Открыв глаза, я села и огляделась, а гундеж прекратился. То, что я увидела, меня озадачило. Я сидела в какой-то белой комнате в компании еще шести старушек.

― Это что, чистилище? ― задала я волнующий меня вопрос.

― Нам бы самим определиться ― мы тебе тогда скажем, ― ответила бабулька, сидящая ко мне ближе всех, на вид немного старше меня.

― А че определяться-то, мы все умерли и попали в рай, ― сказала другая.

― Это ты как определила, старая? ― заголосила третья.

― Так ведь все кругом белое!

Тут опять поднялся гомон, в котором я участие принимать не стала, да если честно ― и не хотелось. Вместо этого я пыталась понять, что происходит и где я, но после непродолжительных мысленных потуг бросила это дело. Надо подождать, может, че и выяснится, а так, даже если я умерла, то ведь неплохо сижу, и поболтать есть с кем. После принятого решения я перевела свое внимание на окружающих и стала рассматривать, с кем мне предстоит коротать время до реинкарнации.

Оказалось, что все мои сокамерницы ― «белые» блондинки в возрасте, варьирующемся примерно от семидесяти до девяноста лет. Самая старая представительница нашей компании сидела в углу, и ей всё было по барабану.

Чуть поодаль сидели две бабульки: одна в пижаму и с клюкой, другая ― в ночнушке. А оставшиеся три ― напротив меня у противоположной стены. Кто-то был одет в пальто и пуховики, кто-то ― в обычную одежду.

Тут наша компания притихла, наконец, придя к решению, что мы оказались среди тех несчастных умерших старушек и сейчас в раю. Какое-то время сидели молча, пока одна из бабушек не поинтересовалось у соседки:

― А чёй-то ты в ночной рубашке?

― А в чём я должна быть: не голой же мне спать?

― Так мы умерли, когда в Москве был день!

― У кого в Москве день, а у кого во Владивостоке ночь!

― Так ты с Владивостока? Да ты что! Представляешь, у меня там племянница живет…

Начинается! Я было уже приготовилась слушать очередную эпопею, как часть стены отъехала вбок, открывая проход, в который зашел огромный детина черного цвета.

Все опять притихли. И тут в тишине раздался голос бабушки в сорочке:

― Какой-то странный ангел.

Вошедший повернулся в ее сторону и посмотрел на нее в упор, после чего стал постепенно обводить взглядом остальных. Закончив осмотр, на ломаном русском ответил:

― Мы дангуры, жители Данара и властители этой галактики. Вы находитесь на нашем корабле, который летит на одну из наших колоний. Разбейтесь на две группы по четыре человека: скоро за вами придут, чтобы отвести на выборы мужа.

― Че?! ― это был наш дружный возглас.

― Вопросы потом, ― и, развернувшись, пошел на выход, а вслед ему полетела клюка одной из старушек.

Судя по глухому удару за закрывшейся дверью, цели она достигла.

― Вы это слышали?

Опять поднялся гомон, и все начали собираться в кучу для обсуждения. На своих местах остались только я, моя соседка и старая бабушка в углу. А около противоположной стены уже шел жаркий спор.

― Как у тебя только хватило храбрости запустить в него клюкой?

― Окстись, старая, мне восемьдесят два. Чего мне бояться?

― И правда, что? Убьют ― и ладно. А что еще можно с нами сделать?

― Судя по его заявлению, они те еще извращенцы.

И опять бубнеж. Мы с соседкой переглянулись.

― Меня зовут Клава, ― представилась соседка.

― Дуся.

― Что ты думаешь по поводу его заявления?

― Мужик говорил всерьез, но надо подождать. Мало ли что они могут подразумевать под мужем. Может, для нас это разные понятия?

― Это да. Инопланетяне… Лучше б я ласты склеила.

― Почему? ― спросила я удивленно.

― Не люблю я всего этого. Нашла как-то у внучки книжку, решила почитать. А там молодка влюбилась в холодного мертвого мужика, который хотел ее крови. Вот ты мне скажи, это нормально? Не пойму я вкусы молодежи. А теперь, значит, сижу здесь, в каком-то белом ящике, и какая-то горилла собирается выдать меня замуж. Это в моем-то возрасте! Замуж идти… Я до туалета не всегда дохожу, какой мне замуж. Да еще за такого мужика ― он же черный!