Александр Кузнецов - Легенды, предания и были Тотемского уезда

Около Зайцевских хуторов на левом берегу Сухоны первоначально чудь могла проживать в местечке под названием Чуломатка, что в переводе с чудского языка означает «Вдоль дороги», а вот на противоположном берегу, в Шахто-Печеньге, действительно могло размещаться чудское кладбище, так как традиция хоронить «за рекой», «за водой» была характерна для всех языческих этносов.

От Зайцева вниз по реке в русле Сухоны на протяжении десяти верст тянется цепочка островов: сначала Еловец, потом Осовик, а за ним – Шахтыш. Острова эти прежде были знамениты своими заливными лугами, на которых в разгар лета местные крестьяне ставили десятки стогов душистого сена. А четыреста лет назад сенокосы на Шахтыше принадлежали причту тотемской Троицкой Зеленской церкви.

Как-то раз отправились вверх по реке на дощатых лодках дьячок да пономарь с женами и многочисленными чадами заготовлять сено. От Тотьмы до Шахтыша гребли целый день, благо в июле он долгий. В голове острова устроили шалаши, разбили кострище… Малые детки церковных служителей в свободное время с удовольствием ловили рыбу в теплой протоке между островом и правым берегом Сухоны. Один раз бегут все скопом к шалашам с громкими криками… Пономарь и дьячок с тревогой поспешили им навстречу. Оказалось, что дети нашли в обрывистом берегу торчащие из него огромные кости. За день из глины вырыли два мощных бивня, целую челюсть с гигантскими зубами и груду толстых костей неведомого животного…

Темным вечером, сидя у костра и разглядывая свои удивительные находки, пономарь Петрушка рассказывал ближним: «Кости эти от индрик-зверя, всем зверям отца. Читал я в Голубиной книге, что жил индрик в допотопные времена, а был он подземным зверем, ходил по подземелью, как солнышко по поднебесью. Противниками ему были змея-онудра и страшный ихневмон-крокодил да рыба-еньдроп. Кости от этого зверья тоже иногда находят в земле. Индрик рыл под лесами и болотами подземные ходы. Наружу выходил редко. Во времена всемирного потопа все эти звери погибли, потому что праведник Ной забыл их взять к себе на ковчег…». Слушатели глядели на пономаря во все глаза, но от таких страшных рассказов да от усталости незаметно для себя засыпали тут же, на охапках свежего сена у ярко пылавшего в темноте костра…

Индрик-зверем в старину на Руси называли мамонтов, исказив переводное слово «единорог». Около Шахтыша между деревнями Осовая и Большой Горох находки костей и бивней этих древних животных не редкость до сих пор. Мне самому приходилось поднимать с сухонского приплеска мамонтовы зубы. В 1966 году охотник Иван Васильевич Игнатьевский из деревни с интересным названием Выселок Починок обнаружил лопатку и две бедренные кости все того же «индрик-зверя» и передал их на хранение в местную восьмилетнюю школу…

Во второй половине ХIХ – начале XX веков в нашей Погореловской (Тиксненской) волости жил первый местный краевед – Александр Иванович Линьков. Всего лишь одна фраза о нем содержится в справочнике Александра и Алексея Веселовских «Вологжане-краеведы» издания 1923 года: «из крестьян Тотемского уезда». Александр Иванович опубликовал несколько работ о православных святынях Тиксны в «Вологодских епархиальных ведомостях». В № 19 за 1897 год в качестве дополнительной информации краевед писал: «В преданиях местных жителей до сих пор не исчезла память о „чуди белоглазой“. Например, в одном предании рассказывается, что однажды крестьяне ловили рыбу в реке Тафте, но вместо рыбы поймали „белоглазого“ человека. Мужики стали спрашивать, кто он такой и откуда. „Белоглаз“ же заговорил с ними на таком языке, которого никто не мог понять. Крестьяне решили приставить его к работе на мельнице. Заметив потом, что на „белоглазе“ нет креста, жители вознамерились его окрестить. Но „белоглаз“, узнав о их решении, исчез неизвестно куда».

Лесная река Тафта протекает на западе Тотемского района, в 15 верстах севернее центра Погореловской волости. Около лесопромышленного поселка Красный Бор она сливается с Вожбалом и дает начало красавице Цареве – левому притоку Сухоны. В среднем течении Тафты стояли три деревни – Горка, Подгорная и Родная, а чуть в стороне еще одна – Остроконье. В XVII веке Тафтенский улусец входил в состав Царевской волости, а затем отошел к Погореловской. С середины 80-х годов прошлого века тафтенские деревни запустели. Остатки жителей были переселены в соседние населенные пункты…