Олег Шарафетдинов - Первый на небесах

- Судя по всему, в квартиру мы не попадем, - сказал я. – Благодаря тебе.

- Мне? – Петр вопросительно приподнял одну из бровей. – Интересно, каким образом я мог оказаться в этом виноват?

- Допустим, когда я согнулся пополам на лестнице, ключи выпали из кармана?

- Аааа, - он прикусил нижнюю губу. – Куплю тебе новый замок, не волнуйся.

- А сейчас нам как попасть в квартиру, гений?

- Пффф, - он слегка оттолкнул меня от двери и встал перед ней. – Смотри и учись.

Ангел достал из внутреннего кармана куртки что-то похожее на отмычку и присел на корточки напротив замка.

- Посвяти телефоном, ни черта не вижу! – он протянул мне свой смартфон с включенным фонариком.

Надеюсь, что соседи не вызовут полицию - лишние вопросы последуют точно, учитывая даже наличие прописки в этой квартире. На один из таких вопросов мне придется соврать, а этого я не мог допустить по двум причинам. Первая и так понятна. Вторая куда более банальна и мелочна – столько денег было потрачено на «обнуления» за последние семь лет, что хватило бы на покупку двух таких же квартир. Вот она, цена души…

- Готово! – сказал Петр через минуту и открыл дверь. – Прошу, чувствуйте себя как дома!

- Я даже не буду спрашивать, откуда ты этому научился.

- Долгая история, - он улыбнулся. – Потом как-нибудь расскажу.

- Пошли, взломщик.

Глава 6

Раздевшись, я показал Петру, где находится ванная комната. Сам же пошел на кухню, чтобы вскипятить чайник. Беседа со «старым другом» должна вестись в благоприятной обстановке. В любой другой ситуации моим предпочтением стал бы крепкий алкоголь, но сейчас требовалось мыслить трезво.

Ангел вернулся из ванной и сел напротив меня. Свет он так и не удосужился выключить, пришлось вставать и сделать это за него – терпеть не могу, когда вот так вот просто транжирят электричество, особенно в дневное время.

- С чего начнем? – спросил я у Петра, садясь за стол. – Кстати, что больше предпочитаешь – чай или кофе?

- Чай, - ответил он, не поднимая глаз от экрана смартфона. - Два сахара, без лимона.

Я достал из ящика стола один пакетик чая и кинул его в кружку с кипятком. Туда же отправились два куска сахара.

- Что с тобой стало, Ангел?

- В смысле, что со мной стало? – он отложил мобильник в сторону.

- Сам не понимаешь?

- Понимаю, конечно, - он тяжело вздохнул. – Прости, я до сих пор не могу привыкнуть к своей новой жизни.

- К своей новой жизни?

- А как еще это назвать? – он сделал глоток из своей чашки. - Ангелы, оказываются, имеют жизнь после смерти – они становятся людьми. Иронично, не правда ли?

- Подожди, как это произошло с тобой?

- Когда я отдал всю свою силу, чтобы даровать вам знание я должен был исчезнуть из самого мироздания, в абсолютную пустоту. По крайней мере, я так думал.

- Но вместо этого стал человеком?

- Я очнулся в Берлине, девятилетним ребенком Марк! Ребенком, знающим только один из всех языков – русский, и имеющим четкое понимание всего происходящего. У меня есть предположение, почему так произошло, но не уверен, насколько оно достоверно, - он выдержал небольшую паузу. – Мне кажется, что все дело в последних двух людях, с которыми я разговаривал перед тем, как… погиб.

- Один из них был я?

- Да, и именно ты был последним - это объясняет, почему я проснулся, зная только русский язык.

- Не уловил связи.

- При общении с каждым из вас, я на автомате говорил на том языке, которым владел собеседник. Мы с тобой разговаривали на русском языке, а так, как ты был последним, то в памяти русский и остался.

- Но тогда почему ты проснулся в Германии, а не в России?

- Предпоследним человеком был старик, немец, - Петр выдержал небольшую паузу, казалось, что он пытается подобрать слова. – «Индикатор» на его руке был полностью черным, Марк. Он пытался его содрать ногтями и плакал... Я хотел его успокоить, сказать, что все будет хорошо. Он слезно умолял меня дать ему шанс искупить все, что он натворил. Немец сказал, что жить ему осталось не долго, в лучшем случае год, так как врачи поставили смертельный диагноз. Я прочитал его мысли – он действительно сильно сожалел обо всей своей прожитой жизни и хотел как-то постараться искупить все совершенное им. Причем сожалел он об этом еще задолго до моего прихода - почти семьдесят лет, на протяжении каждого дня.

- И что ты сделал?

- Я принял его грехи на себя, дал ему шанс дожить свой век в спокойствии, не боясь того, что ждет всех вас, - Петр на мгновенье замолчал и посмотрел в окно, на небо. - И после этого я начал падать… Именно тогда то ты и подхватил меня.