Бугагашенька - Спасенное сердце, Палачи Аида, Тилли Коул

— Конечно, дорогуша, я люблю покушать.

Хаш наклонил свое пиво в знак благодарности.

Лила поставила сковородку на стальную столешницу и принялась упорно работать. Хаш бросил мне бутылку пиво, и я присоединился к братьям за столом. Они пытались разговаривать со мной, но я не слышал их, наблюдая за лицом Лилы. Она любила это дерьмо. Впервые она не теребила руки, не натягивала свой чепец или проводила языком по губам.

Час спустя мы сидели со стейком, картофелем, подливкой — и всем остальным, — а Лила сидела с пустой тарелкой.

— Где твоя еда? — спросил я.

Голова Лилы дернулась.

— Я не могу есть с вами.

Хаш и Ковбой перестали набивать свои рты и уставились на нее. Она снова опустила глаза.

— Почему ты не можешь есть, дорогуша? В этом нет смысла, когда ты провела все это время за готовкой, — сказал Ковбой.

— Женщины не едят с мужчинами. Я поем позже, в одиночестве. Мэй приготовит еду для нас с Мэдди. Тем временем, я должна убедиться, что у вас есть все, что нужно.

— Ты ела в закусочной со мной пару недель назад, — сказал я, сконфуженно.

— Нет, я пробовала. Я боялась, что буду наказана, если не послушаюсь. Мне не положено присоединяться к тебе.

Грохот моих столовых приборов отразился эхом по кухне, и Лила заерзала на месте и закрыла глаза, бормоча молитву.

— Лила? — сказал я натянуто, мой голос был острым, как лезвие.

Она вздрогнула, и я почти вышел из себя. Я ненавидел, когда она делала это.

— Лила!

Лила медленно повернула голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Наполни свою тарелку.

— Но...

— Лила! Наполни свою гребаную тарелку!

Лила немедленно соскользнула с места и взяла немного гребаный еды. Крошечное долбаное количество, но, по крайней мере, хоть что-то. Когда она села, ее взгляд был сфокусирован на тарелке. Руки сцеплены вместе, и голова склонена, она пробормотала молитву себе под нос и быстро начала есть.

Я чувствовал себя последним дерьмом, наблюдая за тем, какой маленькой она была, но каждый раз, когда я думал, что справился с тем, откуда она появилась и с этим морщинистым мудаком Пророком, она делала что-то, из-за чего я бесился, выходил из себя и чертовски пугал ее.

Мне казалось, что мы не двигались вперед. Этот культ, самое настоящее промывание мозгов — утягивали ее обратно.

Тишина за столом была оглушительной. Ковбой прочистил горло и сказал:

— Лила, это чертовски невероятно. Твоей миленькой заднице лучше скоро снова что-нибудь приготовить.

Лила дернула голову вверх, как будто была шокирована.

— Да, женщина, лучший стейк, который я когда-либо пробовал, — добавил Хаш.

Слезы скапливались в глазах Лилы, а ее нижняя губа начала дрожать.

— Сладкие щечки? — Лила наконец подняла взгляд на меня, а я поднял вилку с нанизанной едой. — Ты хочешь снова готовить для Хаш и Ковбоя?

— Да, — прошептала она.

— Хорошо, но ты, бл*дь, будешь есть с нами тоже, — сказал я, и увидел, как слеза все-таки скатилась по ее щеке.

— Спасибо, — сказала она так быстро, что я чуть не пропустил это. Мой желудок сжался, и я хотел поднять ее тощую задницу и отнести в свою кровать.

И не для секса. Гребаный шок. Я просто хотел, чтобы она чувствовала, будто чего-то стоит. Я имею в виду, бл*дь, она была бесценна, — ослепительна, чертовски мила и умела готовить как Паула Дин (прим.перев.знаменитая шеф-повар, телеведущая, владелец ресторана, кулинарный писатель.)

Хаш встал со своего места и направился к холодильнику, вытаскивая «Бад». Он открыл крышку, затем поставил его перед Лилой. Лила уставилась на бутылку в очевидном замешательстве.

— Пиво, — сказал Хаш. — Чертовски идеально со стейком.

Она посмотрела на меня, и я сказал:

— Хватай за яйца, Ли. Хватай жизнь за яйца.

Она робко улыбнулась, медленно подняла бутылку к губам, попробовала пиво, выплюнула, рассмеялась над этим и почти разбила мое блудное сердце.

Она попыталась.

Возненавидела это.

Но, черт побери, схватила жизнь за яйца.

***

Лила вытерла последнюю столешницу «Лизолом», затем повернулась ко мне. Она была очень тихая весь вечер, но отвечала Хаш и Ковбою, когда они обращались к ней, слушала и смеялась над тем, что они говорили. Это было одно из самых нормальных времяпровождений с тех пор, как я начал учить ее жизни во внешнем мире.

— Пойдешь на боковую? — спросил я, понимая, что уже поздно.

— Могу я сначала отправиться к реке, помолиться? — спросила она с надеждой. Я кивнул, следуя к выходу, а Лила шла за мной.