Юрий Солоневич - Зона тени

-- Кто это?

-- Я это, -- не скрывая зла, ответил Арсений.

Ему было слышно, что у Миколы шумят и хохочут гости. Как можно было веселиться в такой день?

-- Слушай, Арсен, я сегодня гуляю, -- сказал Микола. -- Давай созвонимся завтра с утра.

-- Давай, -- согласился Арсений и положил трубку.

Потом он отогнал машину в гараж, вернулся домой и напился в одиночку. Напился так, что не помнил, как добрался до постели. Напился потому, что для него уже было очевидно: добром не кончится.

Я кричу -- не слышу крика,

Не вяжу от страха лыка,

Вижу плохо я,

На ветру меня качает...

"Кто здесь?" Слышу -- отвечает:

"Я, Нелёгкая!"

Как ни странно, но водка помогла. Помогла вопреки всем разумным рассуждениям всяких дипломированных врачей и психологов: утром он проснулся абсолютно спокойным, с вполне чётким планом действий.

В первую очередь Арсений ещё раз осмотрел все вещи: не хватало нескольких костюмов Ани, многих вещей Оли. И -- самое главное -- не было на месте двух чемоданов: большого и маленького. В ванной, в висевшем на стене зеркальном шкафчике, не было их зубных щёток. Значит, они собирались не спеша, и собирались надолго. Документов и шести тысяч долларов -- всех семейных сбережений -- тоже нигде не было.

Арсений порылся в коробке со старыми бумагами, которая лежала в антресолях шифоньера, и нашёл квитанции и бланки оплаты паспортов: Аня и Оля собирались ехать следующим летом на оздоровление в Италию. Он переписал номера и серии документов в свой блокнот и поставил коробку на место. Потом выбрал из альбомов подходящие фотографии жены и дочери и положил их в свой паспорт.

За завтраком допил стопку водки, оставшуюся с вечера: просто так, для "поддержки тонуса". Побрился, почистил зубы мятной пастой, надел костюм и пешком пошёл в милицию.

Это было, по мнению Арсения, единственно правильное решение.

2.9.

Эх, человек, человек! Как мало тебе надо! Нет, не пища и не воздух тебе жизненно необходимы. Нет, не свобода, за которую ты бьешься насмерть с незапамятных времён. И не любовь, которую ты воспеваешь и превозносишь до самых небес. Всё, что тебе надо в этой жизни, вмещается в одном-единственном коротком слове -- иллюзия. Иллюзия, которая ведёт тебя по замкнутому кругу, не отпуская и не подпуская. Иллюзия, как клочок ароматного сена, привязанного перед давно ослепшей лошадью, изо дня в день вращающей ворот подъёмника примитивной шахтёрской клети.

В вестибюле горотдела Арсений подошёл к окошку дежурного и сказал:

-- У меня пропали жена и дочь.

В застеклённой, отгороженной части вестибюля находились два офицера: один сидел за пультом, а второй -- майор -- перебирал бумаги у окна приёма посетителей. На руке у майора была повязка с надписью: "Дежурный".

-- Как пропали? Поподробнее, пожалуйста, -- уточнил майор.

-- Я две недели был в отъезде, а когда вернулся, дома их не было.

-- Ну и что?

-- Газеты за две недели лежали в почтовом ящике: их никто не вынимал.

-- Ну и что? -- повторил дежурный.

-- Нет их документов, нет денег, и соседи их не видели.

-- Ну и что? -- дежурный заладил, как попугай.

-- Их нет. Я дома уже два дня, а их нет. Их надо искать.

Арсений понемногу терял терпение.

-- В квартире сохранились следы преступления? -- спросил дежурный.

-- Какие следы? -- не понял Арсений.

-- Кровь, беспорядок, поломанные вещи, следы борьбы, пропажа ценностей.

-- Нет, -- опешил Арсений. -- Всё в порядке.

Дежурный наклонился к окошечку и застыл на мгновенье, а потом спросил:

-- Давно в запое?

Видимо, уловил запах перегара, как Арсений ни старался чистить зубы.

-- Я только вчера вечером немного выпил, -- сказал он.

-- Если бы немного, то и слышно не было бы, -- разумно возразил дежурный и добавил: -- Идите домой и не морочьте тут голову: у нас есть и более важные дела, чем ваши семейные проблемы решать.

И заметив, что Арсений не торопится отойти от окошка, сказал с решительной интонацией:

-- Сейчас доставим, куда следует, и неприятности я вам гарантирую, -- и, обращаясь к сослуживцу у пульта, сказал: -- Обнаглели до предела: в милицию пьяными приходят. Права тут качают.

-- Кто это там такой неугомонный? -- сослуживец дежурного выглянул из-за пульта и добавил хриплым голосом, подражая Высоцкому-Жеглову: -- Ты ещё не угомонился?

-- Не надо мне тыкать, -- ответил Арсений, не скрывая злые интонации в голосе. -- Я не за милостыней пришёл. Вам государство деньги платит. Из моего кармана, между прочим.

-- Ух ты какой! -- проговорил тот, который сидел за пультом, нажимая какие-то кнопки на клавиатуре.