Лела Афтенко-Аллахвердиева - Отэм Джонс Лейк «Медленное возгорание»| Fashionable Library

Эта последняя мысль отправила меня прямиком в ад. Мне было интересно, как выглядел её муж. Возможно, он занудный хрен, который не посмел бы наведаться в стрипклуб и который в жизни не сидел на байке. Хоуп, вероятно, думала, будто я небольшая перчинка в её скучной пригородной жизни. Злобно улыбнувшись, я задался вопросом, будет ли она в следующий раз, трахаясь с мужем, закрывать глаза и представлять моё лицо.

В конце концов мне удалось немного поспать. Красивые глаза Хоуп и её сексуальный ротик терзали меня даже во сне.

Следующие несколько месяцев я совершал множество поездок к её тупиковой улице. Каким-то чудом она ни разу не увидела меня, хотя некая часть моего существа всегда хотела этого. Я играл с огнём, но, когда и кто из нас обожжётся, оставалось лишь вопросом времени.

Хоуп.

Я так и не рассказала Клэю об инциденте в «Хрустальном Шаре». Так я называла это в своей голове. Инцидент. Это не случится вновь, так что не было смысла ворошить прошлое. Прежде я никогда не врала мужу. Чувство вины проедало мне желудок, но я по-прежнему молчала. Знала, что, если открою эту банку с червями, появятся вопросы, на которые у меня не было ответов.

Всё это томилось в моей голове и означало, что я не могла забыть чувство, когда Рок прижал меня собой. Его рот на моём. Он был твёрдым в то время, как я таяла на глазах. Мне пришлось задрать голову, чтобы поцеловать его, а с Клэем мы были почти одного роста.

Я ненавидела себя за эти мысли и сравнения. Клэй был хорошим человеком, и он любил меня. У нас был крепкий брак. В чём заключалась моя проблема? В скуке? В кризисе среднего возраста? Хотя для него было ещё рано. В недовольстве тем, какой стала моя жизнь? Может быть.

Хотела ли я завести интрижку с Роком? Абсолютно нет. Такой мужчина, как он, принёс бы лишь разбитое сердце и, возможно, венерические заболевания. Он мне даже не нравился.

Если я продолжу говорить себе это, может, и поверю.

С тех пор, как я поклялась не ступать на порог «Хрустального Шара», Брикс и я встречались исключительно в офисе моего друга. Каждый раз он приносил наличку в конверте, которая, как я предполагала, была передана Роком. В конце концов мы выработали соглашение с его бывшей женой, которое позволило ему принимать определённое участие в воспитании их детей. Он рассыпался в благодарностях, а я чувствовала, что сделала что-то хорошее.

Самым странным было то, что я слышала рёв незнакомого мотоцикла — рьяный и громкий — на своей улице. Его грохот напоминал мне о Роке, хоть я никогда и не видела его байк. За свою жизнь я даже особо не задумывалась о мотоциклах, но сейчас слышала и видела их практически везде. Могу поспорить, он водил что-то огромное, тёмное и пугающее. Располагаясь подальше от нашей маленькой улочки под покровом деревьев и кустарников, я практически не видела нашу дорогу. Иногда я представляла, что он появится перед моим домой и прикажет мне залезть на сиденье его Харлея.

Шли месяцы, но от Рока не было ни слова. Я же до сих пор не могла выбросить из головы ни его лицо, ни прикосновения к моей кожи.

А потом он позвонил.

***

— Тебя опять упекли за марихуану? Рок, серьёзно?

Он пожал плечами в ответ на мой поучительный тон, пока я пыталась представить его с коробкой чего-то вкусненького. Единственные наркоманы, с которыми я имела дело, присутствовали в моей жизни ещё в школьные годы, но они были белыми и пушистыми. Не таким жёсткими, как Рок. Он казался настолько помешанным на контроле и дисциплине, что мне даже сложно было представить его с остекленевшими глазами и по локоть в Доритос (прим.: марка кукурузных чипсов).

— Сколько нужно?

Он взмахнул рукой в воздухе, будто это был пустяк.

— Это лишь вопрос времени, что здесь незаконна травка.

— Ну, сейчас незаконно. Хочешь поймать кайф — езжай в Колорадо.

В этот раз из-за количества травки, с которой его поймали, обвинение было немного серьёзней, чем в прошлый. Складывалось впечатление, что было нечто большее, скрываемое им, поэтому это выводило меня из себя. Не было ничего хуже, чем лгущий тебе клиент, который из-за этого ставит тебя в тупик в суде. В моей карьере такое случалось уже дважды. Думаю, если бы я разделась и прошлась по залу суда голышом, это было бы менее унизительно. Или, может быть, я себя накручивала. Кто знал?

Со дня, когда я встретила Рока во время спонтанного предъявления обвинений, мне удалось наработать ещё несколько часов в суде по уголовным делам. В основном это были обвинения несовершеннолетних в распространении наркотиков. Казалось, мне удавалось разбираться с этим, и мой приятель Адам даже дал мне прозвище «адвокат по травке», что смущало и пугало, когда он представлял меня таким образом другим коллегам. Старший адвокат вроде бы взял меня под своё крыло и уверил в том, что я могла бы вести криминальные дела посложнее. Это вышибало воздух из моих лёгких, потому что защита людей в уголовном суде означала, что на кону стояла их свобода. Это пугало меня потому, что любая оплошность или неправильный шаг с моей стороны могли отправить невинного человека за решётку. Мой наставник говорил мне, что, как только я потеряю этот страх, пора отправляться на пенсию.