Маргарет МакХейзер - Уродина

— Не могу поверить в это дерьмо, и не могу поверить тебе, — говорит она, вставая и прихватывая свою сумку. — Джейсон, отвези меня домой.

Джейсон встает и бросает свою салфетку на стол.

— Здорово, Лили, — говорит он и следует за Одри.

Я кладу локти на стол и прячу лицо в ладонях. Весь ресторан смотрит, и я чувствую каждую пару глаз, я больше чем унижена.

— Знаешь что, Лили? — говорит Трент. Я выглядываю из-за своих рук, и вижу его стоящим около меня. — Ты опозорила меня перед моим лучшим другом и его девушкой. Я не могу поверить шумихе, которую ты создала. Ты можешь идти домой. Сегодня вечером я ухожу. Как ты смеешь смущать меня перед моими друзьями! — говорит он и выходит из ресторана.

Меня оставляют сидеть в одиночестве ночью, которая, как предполагалось, должна была быть нашей. Вместе этого, я унижена и одна. Я встаю и подхожу к входной двери.

— Мадемуазель, — говорит мне метрдотель, когда я собираюсь выйти.

— Да, сэр, — я возвращаюсь к нему.

Он подходит ко мне, осторожно кладет руку на мою талию, наклоняется и шепчет:

— Они нехорошие люди. Вы не должны быть рядом с ними.

— Спасибо, — вздыхаю я. Его слова самые добрые, что я слышала за последнее время.

— Я сожалею, но они оставили счет на вас, — он вздрагивает от собственных слов.

— Конечно, они это сделали. Мои извинения. Я оплачу его, — я следую за ним к кассе, и он отдает мне счет. У меня чуть глаза не выпадают из орбит, когда вижу, что ни один из них не заплатил. Счет составляет более чем триста долларов, и я счастлива, что у меня есть наличными эта сумма.

— Спасибо, — приятно говорит он.

Я поворачиваюсь и ухожу, не только оскорбленная, но и еще обедневшая на более чем триста долларов, которые я копила на колледж. У меня нет с собой телефона, потому что я оставила его в своей комнате, решив взять с собой только кошелек. И я понятия не имею, как собираюсь возвращаться так поздно.

Я иду вниз по улице и сажусь на скамейку, когда несколько человек проходят мимо меня, осматривая сверху донизу. Я не надела куртку, а ночной воздух становится морозным. Я смотрю на небо и замечаю много звезд, ярко мерцающих на темном фоне.

— Ты был довольно жесток ко мне, знаешь ли, — говорю я Богу или кому угодно, кто может слышать меня. — Я слышала, что ты не посылаешь человеку больше, чем он сможет выдержать, разве ты не думаешь, что уже достаточно ниспослал мне? — красивый яркий свет мерцает, как будто мои слова не услышаны. — Ты не мог бы дать мне передышку? Пожалуйста?

— С кем ты разговариваешь, милочка? — пожилой человек садится рядом со мной на скамейку. Я осматриваю его и прихожу к выводу, что он бездомный.

— Ни с кем, сэр, — я пожимаю плечами. — Или, возможно, с кем-то. В действительности я не уверена.

Он смотрит на небо, а затем на меня.

— Ты знаешь, как я узнаю, что Он слушает? — он указывает вверх, имея в виду Бога.

— Нет, сэр. Как?

— Я прошу его не дать дождю идти всю ночь, потому что не смогу найти ночлег. Сегодня вечером я иду в парк ниже по улице, потому что мне негде ночевать, — он улыбается мне, обнажая гнилые зубы.

У бездомного, не имеющего абсолютно ничего, есть надежда. А я чувствую жалость к себе. Возможно, я не замечаю того, что должна. Возможно, моя жалость к себе возводит барьеры к осознанию того, как мне повезло.

У меня есть бойфренд, который любит меня, и он сказал, что не изменял мне. Его семья любезно приняла меня, потому что он меня любит. У меня есть работа, к которой можно вернуться. Одежда, еда и жилье. На самом деле, мне не на что жаловаться.

— Вы что-нибудь ели сегодня? — спрашиваю я его, а он сидит, не двигаясь, и смотрит на звезды.

— Я ничего не ел со вчерашнего дня, — говорит он низким голосом и продолжает смотреть на звезды.

— Оставайтесь здесь, пожалуйста, — говорю я и иду назад к ресторану.

Когда я была голодна, меня кормили леди из магазина подержанных товаров, поэтому не понимаю, почему не должна накормить этого нуждающегося мужчину. Я заказываю немного еды на вынос и жду десять минут, пока все не приготовят. Метрдотель спрашивает, почему я все еще здесь. Когда я говорю ему, что не знаю, как мне добраться до дома Хэкли, он предлагает мне воспользоваться телефоном.

Когда я приношу еду бездомному мужчине, он смотрит на меня. Я уверена, что он слишком горд, чтобы принять это.

— Пожалуйста, возьмите, — говорю я, вынуждая его взять еду в руки. — Однажды я была голодна, и ко мне проявили доброту, теперь я хочу сделать то же самое для вас.