Маргарет МакХейзер - Уродина

— Все хорошо, честно. Я прожила тут всю свою жизнь и ничего плохого не случилось.

Трент отпускает мою руку и склоняет голову набок, приподнимая брови. Его взгляд заставляет меня смеяться.

— Я не принимаю этот ответ, — говорит он, даря мне ласковый взгляд.

Мои плечи опускаются. Я знаю, он не успокоится, пока не проводит меня домой.

— Хорошо, — наконец я сдаюсь. — Я имею в виду, что плохого может произойти?

Пока идем домой, мы разговариваем о фильме, и я говорю Тренту, что фильм мне действительно понравился. Для меня это был определенный опыт пребывания в неосвещенном помещении с таким количеством людей вокруг. Как только мы поворачиваем за угол и подходим ближе к моему дому, я вижу папину машину на подъездной дорожке.

Черт, он не должен был быть дома сегодня вечером. Почему он дома?

Ноги внезапно становятся свинцовыми, и мне трудно сделать оставшиеся шаги к дому. Мое сердцебиение учащается, и я чувствую, как бисеринки пота выступают на лбу.

Нет, нет, нет. Пожалуйста, спи. Пожалуйста, спи.

— Ты в порядке? Ты вся дрожишь, — говорит Трент, беря меня за руку.

Я только киваю, но мои глаза прикованы к двери дома. Когда мы с Трентом находимся в двух зданиях от моего дома, папа открывает входную дверь и выходит на маленькое крыльцо. Он смотрит вниз на улицу, а затем прямо в мою сторону.

Сначала его взгляд направлен далеко позади меня, он проводит рукой по лицу и волосам. Через секунду его взгляд резко возвращается ко мне и, наконец, он замечает, что я иду домой вместе с парнем. Я тут же отпускаю руку Трента и опускаю голову вниз.

— Что, черт возьми, происходит? — шепчет Трент, пытаясь не привлекать ко мне внимания.

— Ничего, просто уходи, — в панике умоляю я.

— Черта с два, Лили. Скажи мне, что происходит.

— Где ты была? — кричит мне отец.

— Просто уходи, — шепчу я Тренту. Я обхватываю себя руками, и, не оборачиваясь, подхожу к дому, оставляя Трента позади.

— Лили, — зовет он, но я игнорирую его.

Я захожу в дом и делаю первый дрожащий шаг, но папа преграждает мне дорогу.

— Представь мое удивление, когда я вернулся домой и увидел, что одной маленькой, уродливой суки нет, — говорит он, заплетающимся языком. Я знаю, он пил, а это значит, что я влипла.

— Извини, — бормочу я с опущенной головой, не смея посмотреть в его сердитые глаза.

— Зайди внутрь, — выплевывает он и кладет свои руки на бедра. Я все еще не могу посмотреть на него, но боковым зрением вижу, как он двигается. Одна только поза говорит мне о том, как он зол, а его слова подтверждают это.

Я буду наказана.

Уроки сегодня тянутся долго. Стрелки часов, кажется, не двигаются совсем. Каждый раз, когда я смотрю на них, стрелка застревает на пяти минутах третьего. Она не двигается вообще.

Я смотрю вниз в свой учебник по математике, и когда поднимаю глаза, то стрелка на пяти минутах третьего. Мистер Дэниелс, мой учитель математики, объясняет сложную задачу, как разобрать ее и решить, и когда я смотрю на часы в очередной раз, стрелка все еще на пяти минутах третьего.

Почему стрелка не двигается? Почему время остановилось?

Я стучу карандашом по книге и смотрю в окно. Лучи солнца падают на мой стол, и болтовня других студентов превращается в белый шум. Я действительно не могу дождаться, когда увижу Трента сегодня.

Все выходные я могла думать только о Тренте. Что он делал и, в основном, думал ли обо мне, как я надеялась. Я молилась, чтобы он не подумал, что я глупа и уродлива из-за того, как ушла от него.

Наконец я слышу последний на сегодня звонок и иду к автобусу так быстро, как только могу. Сидя впереди, я пытаюсь не выделяться, и меня никто не замечает. Никто никогда не замечает, но было время, когда хорошо одевающиеся, симпатичные девочки смотрели на меня и хихикали между собой.

Автобус быстро заполняется, а мне кажется, что я просидела тут три часа в ожидании водителя, но на самом деле прошло не больше пары минут.

Как только автобус выезжает на дорогу, что-то необычное происходит со мной. Я чувствую бабочек, безумно порхающих крыльями в моем животе. И я чувствую, как расцветает и расплывается улыбка на лице, ведь автобус с каждой остановкой приближает меня к моей.

Мой желудок делает сальто, предвидя, что через несколько минут я увижу Трента. Я встаю и подхожу к двери, когда автобус начинает замедляться, приближаясь к остановке.

Наконец, автобус подъезжает к остановке, и я вижу, что Трент стоит под навесом, его школьная сумка висит на плече, а руки скрещены на груди. Светло-каштановые волосы развеваются на ветру, должно быть, он ждет меня. Что ж, я надеюсь, он ждет меня.