Екатерина Риз - Случайная

- Добро пожаловать в наш ресторан.

Мужчина весело хмыкнул, всё ещё разглядывал меня.

- Спасибо. – От меня отвернулся, а у Петровича, совершенно меня не стесняясь, спросил: - Новое приобретение?

Мой начальник бессильно развёл короткими ручками.

- Что поделать, Давид. Свету забрали в гостиницу. Лизавета в декрет ушла.

- Серьёзно? – ухнул посетитель. – Как у вас всё интересно. А меня всего месяц не было.

- Как поездка?

- Замечательно. Дед результатами доволен.

Всё это я уже слышала с расстояния, про меня больше никто не вспомнил, и к столику гостя повёл сам Николай Петрович. А я позволила себе ненадолго зажмуриться.

Бывает же такое. Наваждение.

На следующий день у нас с Анькой был выходной. После недели, проведённой в стенах ресторана, это казалось странным, оказаться на воле, предоставленной самой себе. Правда, мы этот день решили провести не совсем на воле, решили почтить память родственников и отправились на городское кладбище. Купили цветов, для мамы я купила букет разноцветных живых хризантем, и направились на могилки. Анька болтала без умолку, и совсем не про вечное и печальное. Снова прицепилась к Полинке и к её папику. Где-то ей повезло с ними встретиться вчера вечером, видимо, по пути с работы домой. И теперь разговоров и возмущения ей должно было хватить на весь день. Она даже не замечала, что я больше молчу, лишь киваю в ответ и иногда поддакиваю. Аня сгребала облетевшие листья в кучку, и трещала про то, какая Полинка циничная и продуманная особа, раз согласна с пожилым мужиком, за деньги…

Я же присела на скамеечку, смотрела на фотографию мамы на памятнике и вздыхала. Затем поднялась и фотографию протёрла. Голову склонила на бок, так можно было подумать, что мама мне улыбается. Именно мне.

Не заметила, что сестра остановилась, наблюдает за мной. Потом она негромко и осторожно спросила:

- Грустишь?

- Конечно, грущу, - созналась я. – Всегда буду грустить.

Анька подошла и в порыве чувств обняла меня со спины. Вот за это я сестру и люблю. Она может казаться резкой, несдержанной, может кричать и ругаться, но вот в такие моменты, важные и трудные, никогда не оставит. Подойдёт и обнимет, и останется рядом.

Я запретила себе плакать, но глаза всё-таки вытерла, затем сделала глубокий вдох, сбрасывая с себя печаль. Сказала:

- Всё хорошо. – И переспросила: - Так что ты говоришь?

Анька махнула пыльной тряпкой.

- Да я про Полинку, - пробормотала она. – Это не важно.

- Почему это не важно? Она нам родня. Хоть, и названная.

- Я бы сказала: не званная. Но, знаешь, она ведь за этого папика замуж собирается. Я тебе точно говорю.

- Может, она его любит?

Анька голову подняла, посмотрела на меня, после чего выдала сокрушительное:

- Ага, любит! Устроиться она поудобнее хочет.

Я пожала плечами.

- Имеет право. Ей с ним жить, и ей с ним спать. Пусть поступает, как хочет.

- Это, конечно, но всё равно несправедливо.

- Это чем?

- Лида, она ни дня в своей жизни не работала. Только и мечтает о том, чтобы поудобнее устроиться. И побогаче. Разве мы с тобой такие?

- А предложи тебе олигарх замуж, - усмехнулась я, - ты бы тоже о любви рассуждала?

- Олигарх? Где их взять, олигархов? Ты хоть одного вживую видела?

- Нет.

- Вот именно. А ты в Питере жила!

- Ань, я на метро ездила. А олигархи в метро не спускаются.

- Спускаются, я читала. Некоторые специально за женой.

- Сказки ты читала, - отмахнулась я.

Анька отвернулась от меня, походила вокруг, высматривая, что бы ещё сделать полезного. После чего вдруг вздохнула. А Анька вздыхала редко, это была моя дурацкая привычка, а не её.

- А так иногда хочется, - сказала она.

Я через плечо обернулась. Насторожилась от её мечтательного тона.

- Чего?

- Любви. – Сестра ко мне обернулась. – Знаешь, такой, как в кино или в романе. Чтобы не спать, не есть…

- Мозгами не пользоваться, - подсказала я.

- Лид, а ты когда-нибудь так влюблялась? – Сестра смотрела с любопытством, потом вдруг указала на фотографию моей мамы. – Скажи, как на духу. Признайся.

- Да в чём признаваться? – удивилась я. – Чтобы не спать, не есть? Не помню такого.

- А Мишка? Замуж же хотела.

- Ну, хотела. И ты за Витьку своего хотела, и даже вышла. Тоже не спала, не ела?

- Ага, - кисло отозвалась Анька. – На десять килограмм с этим обалдуем поправилась, не помнишь что ли?

- Да я то помню.

- А так хочется, чтобы раз и всё, - она щёлкнула пальцами почти перед моим лицом. А я вдруг вспомнила, что этой ночью как раз-таки спала плохо. И странно подумать из-за кого. Из-за мужика, которого видела первый раз в жизни.