Екатерина Риз - Случайная

Давид в сердцах развёл руками.

- Теперь я ещё и пристаю! Вообще, нормально день сложился.

- Не кричи, - попросила я его, а соседку заверила: - Не пристаёт, он волнуется. Кстати, это Давид. А это Валентина Ивановна, она ещё с моей бабушкой дружила.

- Очень приятно, - кивнул Давид, правда, без особых церемоний. И тут же поинтересовался: - А вы когда милягу-соседа в последний раз видели?

- Какого соседа?

- Лёню, - нехотя пояснила я, и поморщилась, уже представляя, что сейчас начнётся, стоит только Валентине Ивановне обрисовать ситуацию.

- Лёнечку? – переспросила она. Перевела вопросительный взгляд на меня.

- Лёнечку, - поддакнул Давид, тесня меня плечом. – Когда?

- Когда, когда… - Валентина Ивановна призадумалась, нахмурила и без того морщинистый лоб, после чего неожиданно схватила меня за руку. – А когда мы с тобой о нём говорили? Вот за пару дней до этого.

Давид на меня посмотрел, весьма едко. Поинтересовался медовым голосом:

- О чём говорили?

Я молчала, разглядывала нахохлившегося соседского кота на лавке рядом, а Валентина Ивановна затарахтела:

- Ну, как же! Такой милый молодой человек! Всё конфетами нас с Лидой угощал, на машине возил. Меня вот в поликлинику подвёз, и денег не взял. Вот что значит воспитание! – Это был явный намёк на несдержанность Давида. Но тот никакого внимания на слова престарелой соседки не обратил, лишь зловеще хмыкнул.

- Правильно, на хрена ему ваши деньги, если наши стырил. Их было куда больше, чем он бы извозом заработал.

Валентина Ивановна приоткрыла от удивления рот и на какую-то секунду так замерла, глядя на нас. Затем переспросила:

- Как это – стырил?

Я Давида одёрнула, но было поздно, тот принялся нравоучительным тоном читать лекцию о безопасности женщине, которая ему в бабушки годилась.

- А вот так. Потому что не надо доверять всем незнакомцам подряд, как бы тот мило не улыбался, и не задаривал конфетами. Это хорошо, что он к вам в дом не пришёл, к примеру, кран отремонтировать или лампочку вкрутить. У вас-то наверняка в доме что-то ценное, от мамы да бабушек осталось. Ведь осталось?

Валентина Ивановна под таким напором вдруг растерялась, чего за ней не водилось, по крайней мере, на моей памяти, даже отступила на шаг, к Давиду приглядываясь. И, надо сказать, что на этот раз приглядывалась со всей серьёзностью, будто перед ней грозный участковый стоял. А затем и запричитала:

- Батюшки, неужели, в самом деле, обокрал? – Она руку к груди приложила, на меня ошарашенный, обеспокоенный взгляд перевела. Я попыталась как-то успокоить пожилого человека, торопливо заговорила:

- Пока ничего не ясно. Нам нужно его найти, поговорить… Кое-что и, правда, пропало, но я же не могу клеветать на человека без серьёзных доказательств!..

- Лида, перестань, - перебил меня Давид. – И не преуменьшай проблему. – Он снова на соседку взглянул, строго и предостерегающе. – Не пускайте никого в квартиру! Даже если это милый сосед с конфетами. Слушайте меня, кругом аферисты.

- Ты с ума сошёл? – накинулась я на него, когда мы вошли в мой подъезд, оставив поражённую Валентину Ивановну решать, к какой соседке ей бежать первой, чтобы рассказать о случившемся. – Она же старый человек, вдруг ей от твоих внушений плохо станет?

- От внушений ей как раз плохо не станет, - возразил Давид, - а вот когда ей кто-нибудь добрый и хороший по голове молотком тюкнет, вот тут ей как раз может поплохеть конкретно.

Я фыркнула ему в спину, точнее, куда-то в поясницу, поднимаясь за ним по лестнице.

- А ты прямо уверен, что кругом одни воры и мошенники, запугал окончательно.

Давид дошёл до двери квартиры и на меня обернулся.

- Лида, я среди них вырос, я знаю, как они умеют в доверие втираться. Вот к таким, как ты, что на конфеты ведутся, и к таким, как твоя соседка, мнящая себя мисс Марпл, а, на самом деле, милиционера от вора ни за что не отличит.

Я глаза на него вытаращила.

- С чего ты взял, что я ведусь на конфеты? Мне что, пять?

- Значит, не на конфеты?

- Нет, - решительно отказалась я. И сказала, нырнув под руку Давида, чтобы попасть в свою квартиру. – У него улыбка была… располагающая.

- И после этого она говорит, что богатое воображение у меня, - возмутился Давид, входя в квартиру и, наконец, захлопывая дверь.

Мы остановились в прихожей и замолчали. Смотрели друг на друга. Потом я рискнула спросить:

- Что будем делать?

- Собирайся. Прокатимся по месту прописки.

Я сомневалась.

- Может, в полицию обратиться?