Алвин Рис - Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

представляет собой Иной мир, чудесную страну, исполненную совершенства; в других

текстах Аннувн — это волшебный дворец или тоже страна, но расположенная где-то

далеко за морем или под землей, внутри холма, что приближает ее к знаменитому

ирландскому сиду . С другой стороны, вспомнив, как изображается Рианнон при первом

своем появлении, мы увидим, что и она, безусловно, наделена некой магической силой,

к тому же, как повествуется в другом валлийском тексте, пение чудесных «птиц

Рианнон» заставляло живых заснуть, а мертвых — проснуться. К этому можно добавить,

что имя Рианнон означает «Великая королева» (а Тейрнон при этом — «Великий

король») и образ ее постоянно ассоциируется с лошадьми. Ложно обвиненная в убийстве

своего ребенка, она вынуждена в наказание сидеть у коновязи и возить гостей мужа от

ворот до двери на собственной спине. В волшебной крепости, где ее держит в заточении

чародей Ллуид, она носит на шее ослиное ярмо. Более того, исчезновение и чудесное

возвращение ее сына связаны с рождением жеребенка, который был впоследствии

подарен мальчику, когда тот подрос и начал проявлять интерес к лошадям. С лошадиной

темой связан и рассказ (в Четвертой ветви) о гибели Придери. Таким образом, всю эту

линию валлийского эпического повествования можно включить в так называемый

эпонический миф, или предание о богине-матери, имеющей облик кобылы; ее имя часто

встречается в Галлии в надписях римского периода. Богиня-кобыла, носившая имя

Эпоны, была весьма почитаема не только в самой Галлии, о чем свидетельствует обилие

ее изображений, ее культ был распространен и в Риме, можно даже сказать, что это было

единственное кельтское божество, которому римляне отдавали дань уважения. Три

эпонические надписи относятся к изображениям женского божества с лошадьми по обе

стороны, в основном же Эпону изображали в виде кобылы или женщины, сидящей на

кобыле. Принято считать, что Эпона заботится о путешествии души после смерти, а

также покровительствует лошадям, мулам и всем, кто ими занимается.

В короткой повести, озаглавленной «Ллюд и Ллевелис», рассказывается о трех бедствиях,

постигших Британию. Эта повесть во многом схожа с повестью о зачарованном Диведе, а

кроме того, имеет параллели с рассказами о столкновениях Туата Де Дананн с фоморами.

Первое из этих бедствий было вызвано существами, называемыми кораниад (производное

от corr — «карлик»). «Так велико было знание этих существ, что слышали они каждое

слово, произнесенное вслух на всем острове. Как бы тихо ни было произнесено это

слово, они сразу же слышали его, поскольку ветер доносил его до них». Второе бедствие

состояло в том, что каждый год в Канун мая над островом раздавался ужасающий крик

неимоверной силы, и так он был страшен, что из-за него вода, земля, деревья и

животные Британии становились бесплодны. А кричал так дракон, который бился с

другим драконом где-то на юге острова. Третьим бедствием был огромный великан,

который крал еду, приготовленную для королевского двора, причем уносил он все блюда,

кроме тех, что готовились впервые.

Напомним, что Нуаду, король Туата Де Дананн, временно предоставил свой трон

мудрецу Лугу, чтобы избавиться от фоморов. В этой валлийской повести сходным

образом Ллюд, король Британии, чье имя, возможно, соотносимо с именем Нуаду,

сумел освободить остров от трех бедствий, последовав мудрым советам своего брата

Ллевелиса. Бесплодие, причина которому страшный крик дракона, раздающийся в Канун

мая, бесспорно, соотносится с похищением жеребят Тейрнона, которое также происходит

в Канун мая и совершается некой странной когтистой лапой. Следует вспомнить и о

предосторожностях, которые поныне принимают в отдельных районах Уэльса, чтобы

оградить потомство в эту колдовскую ночь. Драконы были погребены, и на острове

наступило относительное спокойствие. Вслед за тем и великан вернул все, что было им

украдено, и даже поклялся не только ничего не брать более, но и стать верным

подданным Ллюда. Ллюд в свою очередь клянется быть мудрым правителем и

справедливо распределять все блага, независимо от грехов прошлого, и эта клятва,

которой потребовал от него Манауидан, поразительно напоминает клятву, которой Луг

после Битвы при Маг Туиред потребовал от Лоха и Бреса.

Центральные персонажи Второй ветви мабиноги принадлежат к семье Лира: два брата,