Анна Бэнкс - Анна Бэнкс

Не то чтобы Тарик был против подобных подарков, но целый караван для принцессы, которую он даже в глаза не видел? На самом деле, её практически никто не видел. Большинство людей думали, что она либо затворница, либо выскочка. Хотя её кончина стала такой трагичной, Тарика больше интересуют последствия несчастного случая. С момента смерти принцессы серубилианский король больше не торгует спекторием, а Теория во многом зависима от спектория, включая исследования Целителей.

- Она, наверняка, была очень красивой, — говорит Сетос и мечтательно смотрит в небо. - Говорят, что именно из-за её красоты отец никогда не выпускал её из королевства. Что он хотел выдать её замуж за короля Хемута, оттого и держал вдали от людей, и всё прочее.

Тарик анализирует этот слух и обдумывает его со всех сторон. Иногда он может различить правду в словах, полученных не из первых рук, но это получается не всегда. Обычно всё зависит от того, как сильно человек, приносящий весть, верит в то, что говорит. А Сетос очень хочет этому верить. Тарик качает головой:

- Я верю, что она была красивой. Но не думаю, что отец держал её при себе именно по этой причине.

Любопытство Сетоса просыпается. Он садится прямо и забрасывает в рот ещё одну виноградину.

- И в чём же тогда причина?

- Возможно, она была невоспитанной. Или безнадёжно глупой.

Сетос начинает хохотать, испугав птиц, усевшихся на балконе возле него. Тарик благодарен за этот смех. В последнее время его брата было не узнать.

- Не все так умны, как ты, — говорит Сетос.

- Если бы у меня была безнадёжно глупая дочь, я бы тоже спрятал её от всего мира.

- Сомневаюсь, что у тебя вообще может родится глупая дочь. Кстати, раз уж мы заговорили о наследниках, ты планируешь жениться в ближайшее время?

Тарик чуть лине рычит. Он едва справляется с правлением, а теперь от него ещё ожидают, что он найдёт себе жену?

- Ты, правда, не можешь говорить больше ни о чём, кроме женщин?

- А существует ли что-то более интересное, чем женщины? Однажды, брат, при виде одной женщины у тебя перехватит дыхание, тогда ты поймёшь, почему все остальные больше ни о чём, кроме женщин, не думают.

Тарик очень в этом сомневается, но спорить с Сетосом о женщинах — пустая трата времени.

- Тебя должны интересовать дела королевства.

Сетос закатывает глаза.

- Я — воин. Всю политику оставляю тебе.

- Эта болезнь касается на нас обоих, Сетос.

Его брат облокачивается назад и начинает размышлять. Их отец недавно умер от того, что народ теперь зовёт Тихой чумой. Тарик знает, что Сетос, по крайней мере, относится к этому серьёзно.

- Не правда ли, любопытно, что низших она обошла стороной? — говорит Сетос. — Возможно, это потому, что какая-то еда им недоступна, слишком дорогая. Или потому что у людей из Серубеля есть иммунитет.

- На самом деле, Целители рассматривают обе твои теории, и ни одна ещё не доказана. Пока что у нас нет ответов.

- Знаешь, люди не винят тебя. Я говорю о чуме.

Для того, кто не является Линготом, Сетос порой довольно проницателен. Именно об этом Тарик тоже подумал. Что если он не найдёт лекарство от чумы, то люди покинут Теорию. Они будут чувствовать себя безопаснее в любом другом месте, ведь собственный король не может их защитить. И всё развалится. Всё, что его отец так упорно сдерживал. Всё, что его предки так упорно создавали. Способен ли один плохой король положить конец всему этому?

Тарик вспоминает уроки истории о варварском королевстве Серубель. Давным-давно им правили несколько поколений никудышных королей, отчего вокруг Серубеля возникли четыре королевства. Конечно, Теория отделилась самой первой, когда высший советник короля Вокор — ныне считающийся Одарённым и, возможно, даже Линготом — покинул его и основал собственное королевство в безопасной, хотя и пустой, безжизненной пустыне.

После смерти принцессы Аилан и после того, как Вокор вступил в войну с Серубелем, другие группы людей тоже начали отделяться от некогда великого королевства. Вачук стал лагерем для беженцев, нашедших себе убежище в лесах к югу от Теории. После всей пролитой крови и потерь в Великой войне, они предпочли жить в духовности, почитая огонь своим богом, и разжигая огненные столпы круглые сутки в знак жертвоприношения. Они даже перестали общаться словами, объясняя это тем, что поступки говорят лучше слов, которые могут быть ложью. До сегодняшнего дня они продолжают общаться жестами и примитивными щелчками языком.