Вадим Филоненко - Ваншот. За пределом

Нет, банда Потрошителей продолжала существовать, значит, Швец еще жив, и для того, чтобы вытащить его, требовался инженер с роботами, потому что вдвоем с Динком мы этот завал и за сто лет не разгребем, силенок не хватит.

На такое длинное объяснение у меня уже не оставалось здоровья, поэтому пришлось ограничиться коротким:

– Он жив. Роботы его вытащат. По-другому никак.

– Значит, вот для чего тебе инженер... А ведь ты молодец, Мел, – все тем же странным тоном заговорил Динк. – Я ж не верил, что у тебя получится добраться до глушилки. Надеялся, но не верил. М-да... А теперь, выходит, ты мне жизнь спас. Сперва сам хотел замочить, а потом спас.

– Я спасал не тебя, – ответ прозвучал резко, но мне очень не понравился непонятный блеск его глаз, да и весь этот разговор. Лучше б вылечил меня, чем базар разводить.

Или он не собирается лечить? Зачем ему? Мы же по-прежнему враги. Или нет?

– Ты спасал себя и своего кореша, – кивнул Динк. – И все же, спасибо, – он помолчал, заговорил после паузы: – Вот ведь как все вышло. Еще недавно я сидел, примотанный скотчем к долбанной стойке, будто баран на заклание, и прощался с жизнью. А ты, весь такой крутой из себя, тыкал мне кулаками в солнышко и пальцы гнул. А сейчас все наоборот, – ствол пистолета как бы невзначай уставился мне в грудь. – И каково ощущать себя у стены перед расстрельной командой, а, Мел?

Мои губы сами собой сложились в отвязную усмешку:

– Довольно привычно.

Начиная с того террориста в метро, за последнее время только ленивый не пытался меня убить, включая Лирика. Причем большинство врагов были выше по уровню и априори сильнее.

– М-да? – впервые с начала нашего странного разговора на лице рингуанца появилось понятное мне выражение – удивление. – Хочешь сказать, что для тебя все это, – он обвел рукой склад, – норма?

– А что такого? Весело же было! Нет? – не удержался от подкола я.

– Угу, – буркнул Динк, – обхохочешься.

Я по-прежнему не мог понять, чего рингуанец хочет от меня, почему не стреляет. Из благодарности за спасение? Тогда почему не лечит?

– Ну, хватит, Динк. Базар окончен, – мне было нехорошо, болело все тело, особенно голова. Мысли путались. Окружающая реальность качалась и раздваивалась. – Давай уже решай. Стреляй или лечи.

Одна моя рука незаметно стиснула глушилку, а вторая нащупала в ремне на бедре тот самый стальной стояк. Если рингуанец попытается выстрелить, то отвлеку его внимание, бросив в рожу стояк, и тут же активирую роботов, на это, надеюсь, сил мне хватит. Третий стоит от нас так близко, что положит Динка одной очередью, ведь у рингуанца нет моей Удачи, чтобы пули летели мимо. Возможно, мне опять повезет, и я уцелею при обстреле, успев вновь вырубить крашеров. Но даже если и сдохну, то и трехглазый гаденыш живым не уйдет!

Выражение лица бывшего Круизника изменилось – он явно принял решение.

ГЛАВА 4. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА

Динк убрал пистолет, достал из моего рюкзака бинты, положил мне на грудь, активировал и решительно бухнул:

– Хочу стать Потрошителем. Примете в банду, а?

“Получено: Харизма +30”, – тотчас отреагировала на его слова программа.

Да звёздную ж пипку тебе на макушку! Такого, прямо скажу, не ожидал. Думал, что, в лучшем случае, просто пожмем друг другу руки и разойдемся.

Чуть было на автомате не брякнул, мол, я и сам вроде как уже не Потрошитель – официально. Но промолчал. Понял, что Динк имел в виду. Он говорит не о формальностях, вроде статуса и нашивки, а о сути – хочет стать своим в нашем крошечном боевом братстве. Вопрос в другом. Вернее, целых два. Я озвучил первый из них вслух:

– Оно тебе надо? Нас всего двое. Это и бандой-то назвать сложно.

– Значит, стоит расширяться. Вот и начните с меня.

– У нас до фига проблем, – честно предупредил я. – Есть риск поссориться с Морфием. А еще мы собираемся добить Круизников, всех, до единого.

– Туда им и дорога.

– Что так?

– Да там тухляки одни. Торчки обдолбанные. Друг у друга лефты крадут, снарягу. Чуть зазеваешься и... Крысы, – Динк выразительно сплюнул.

– А ты не торчок?

– Завяжу, – твердо пообещал он. – Да мне и не нравится долбаться, если по чесноку. Так тошно становится. Голова мутная. Вместо кайфа злость, на них, на себя. Хочется всех своих подельничков на куски прямо зубами порвать.

– Зачем же ты к ним вступал?

– Сам не знаю, – рингуанец растерянно пожал плечами. – Так вышло.

Понятно. Видно, в банду его запихнули при оцифровке. Я вон тоже себе компанию не выбирал, и мне просто провезло, что Швец и остальные оказались стоящими ребятами. А может, это так по сценарию положено, чтобы малочисленные на фоне остальных банд Потрошители были сплоченнее наркоманов-Круизников, иначе не выжили бы в криминальном мире Бродвея. Как я уже успел убедиться, сценаристы составили довольно логичный сеттинг – сбалансированный и продуманный в мелочах.