Евгений Решетов - Игра Наяву

- Вот за ваши труды, - протянул я ей серебряную монету.

Она ловко схватила ее, кивнула головой и захлопнула дверь, чуть не прищемив мне нос. Ну, сообщение Атосу я оставил, так что больше мне здесь делать нечего. Я поскакал вниз по ступеням, а потом покинул дом Крысы, выйдя на улицу. Солнечный лучик больно кольнул меня в глаз. Само светило уже находилось ближе к закату, чем к восходу. Быстренько же сегодня день идет, словно сейчас царствовала зима.

Я не торопясь двинулся к своему дому. Утренние события уже подернулись пеленой забвения. Я не умел долго предаваться эмоциональным переживаниям. Мне это сильно помогало в жизни. Я даже причинённое моей особе зло забывал достаточно быстро. Вот только почему-то тот удар Чертовки прочно засел в моей памяти. Эта холодная стерва, слишком многое себе позволяет. Я заскрипел зубами от внезапно накатившей ярости. Меня впервые ударила женщина, пусть даже она сильная ведьма. Это событие сильно задело мою гордость. Я жаждал отомстить этой бесчувственной кукле. Как только она умудрилась понравиться Константину? Он как есть извращенец. Я слышал, что бывают люди, которым нравятся бездушные резиновые женщины. Неужели мой друг из их породы? Очень надеюсь, что нет.

Неожиданно я увидел вдалеке Ефрема. Он в обществе бездомных дворняжек копался в мусорной куче. Нищий тоже заметил меня. Он издали помахал мне рукой, щербато улыбаясь черными пеньками зубов. Я приветственно кивнул ему в ответ. Главный знаток слухов этой части города подходить ко мне не стал. Видимо у него ничего для меня нет. Это даже радовало.

Я двинулся дальше и под мерные шаги в голову снова забрались мысли о Чертовке. Я искренне понимал, что начинаю ненавидеть ведьму. Это могло существенно испортить наши деловые взаимоотношения. А ведь мне пока нужны ее знания и возможности. Надеюсь, я все-таки сумею сдержать свои чувства в узде, иначе это будет провал.

Через некоторое время я добрался до дома, зашел в комнату и задумчиво застыл посередине нее. До прихода ведьмы оставалось минимум несколько часов. Надо было как-то скоротать их. Раньше бы я мог занять уборкой или готовкой, но с приобретением домового больше домашние дела не висели на мне. Так что я с легким сердцем пошарил в шкафу и вытащил оттуда две свои самые любимые книги. С помощью считалочки я выбрал одну из них, а потом завалился на кровать и принялся перечитывать. Этот процесс, в который раз надолго захватил меня. Вот только в какой-то момент я почувствовал, что в комнате стало душно. Я оторвался от книги и открыл нараспашку окно. Странно, оконные ставни Этель до сих пор закрыты. Похоже, что на девушку очень сильно повлияло нападение горгульи. Трудно было не понять ее. Хотя в том мире, в котором живем мы, пора бы уже привыкнуть к подобным смертельно опасным инцидентам и воспринимать их не так эмоционально.

Внезапно в комнату залетела муха и принялась неприятно жужжать под потолком, действуя на нервы. Мне пришлось с помощью тряпки выгонять ее из дома. Пока я занимался этой воздушной обороной в дверь кто-то негромко, но отчетливо постучал. Я посмотрел на настенные часы. Почти ровно восемь. Если это Чертовка, то как-то рановато она заявилась.

Я подошел к двери и грозно рыкнул:

- Кто там?

- Я, - донесся выхолощенный голос ведьмы.

Действительно, Чертовка. Я открыл дверь, и ведьма проскользнула внутрь. У нее на плече висела пухлая спортивная сумка. Девушка смерила меня холодным взглядом змеиных глаз и, не разуваясь, продефилировала к моей кровати, положив на нее сумку.

- Со стола убери, - приказала она, потянув в сторону «собачку» на застежке-молнии.

Я даже не дернулся претворять в жизнь ее слова, а вот домовой послушно освободил стол. Похоже, что он не хочет лишний раз хвататься за вилку. Ведьма начала уверенно вытаскивать из сумки различные склянки и ставить их на стол.

Я негодующе выплюнул, сложив руки на груди:

- Вообще-то я еще ни на что не согласился. Вспомни наш уговор.

- Согласишься, - безапелляционно заявила она, и, не оборачиваясь, вытащила из кармана синюю ампулу. – Интеллект плюс три единицы. Тебе это не помешает. Шанс срабатывания сто процентов.

- Намекаешь, что я тупой? – зло бросил я, жадно глядя на склянку. Она стоила несколько десятков золотых, и, действительно, очень бы мне не помешала.

- Я не намекаю, а говорю прямым текстом, - ровно произнесла Чертовка, не дрогнув не одним мускулом на лице.

- Обычно я за такие слова ломаю челюсти, но тебя на первый раз прощу.