Лора Ли - В объятиях волка

Он двигался в ней требовательно, разжигая огонь всепожирающей жажды, которая слегка колебалась и горела в ее теле, оставляя ее задыхающейся и просящей об оргазме.

Ее ногти впились в его спину, и его губы вернулись к ее плечу. Пот покрывал их тела, их стоны смешались, пока Грейс не начала кричать.

Этот оргазм не просто ворвался в нее. Он взорвался в ней, пробежал по телу и осветил душу фейерверком. Ее киска напряглась на его члене, смешивая удовольствие с болью, а ее соки выделялись всё больше. А затем что-то произошло.

Она должна была быть более подготовлена. Он не скрывал это от нее, предупреждал. Она чувствовала его оргазм, слышала его приглушенный мужской стон в ее плече за секунду до того, как почувствовала укус его клыков на своей плоти.

Должна была быть боль. Должно было быть раздирание плоти. Этого не было.

Был острый, пламенный взрыв ощущений, когда она почувствовала первый рывок спермы, затем внезапное утолщение его члена.

Он утолщался. И утолщался. И утолщался. В одном месте. Жар охватил мышцы, которые плотно обхватывали его член, выявляя нервные окончания, о которых она и не знала, растягивая ее, когда он стрелял свое семя прямо в ее открытую шейку матки. Он был заперт в ней. Яростно пульсировал, поглаживал ее киску, даже при том, что все еще был в ней. Кровь бежала по нему, бросая ее в еще один оргазм, столь сильный, что ей уже можно было не заботиться о дыхании, потому что она знала, что, должно быть, умерла. Ничто не могло быть настолько невероятным и всё еще позволить ей выжить. Это — вершина. Это был экстаз, и она не переживет это.

Матиас обнаружил, что нежно массажирует диафрагму Грейс после взрыва, который прошел через ее тело. Она пыталась одновременно смеяться и дышать, ее лицо раскраснелось от попыток.

Он всё еще находился в ней, его мышцы еще слегка сокращались с заключительными рывками оргазма. Его длинные темные волосы прилипли к лицу и скрывали выражение лица, как темный кокон, от всего мира.

Его переполнило нежностью, когда ее нежные серые глаза наблюдали за ним с удовольствием, отражающимся в них. Руки Грейс гладили его плечи так мягко, что ладонь под ее грудью расслабилась.

— Это так неловко, — прошептала она, убирая волосы с его лица, и его глаза встретились с ее.

Боже, он любил ее. Любил настолько, что мог думать только о ней.

— Перевозбуждение, — прошептал он, нежно целуя ее щеку, с облегчением почувствовав, что с члена спал отек. — И кажется немного страха?

Ее губы скривились, дразня.

— У тебя есть несколько немного подавляющих аспектов, — призналась она. — Но это не совсем твоя ошибка. Я иногда просто немного паникую.

Немного? Ее диафрагма расслабилась сейчас, и дыхание хоть и было ускоренным, но стало легче.

— Это часто происходило, когда ты была ребенком? — с сомнением спросил он, отстранившись от нее, содрогнувшись от крепкой хватки ее киски, когда выскользнул наружу.

— О, — она сделала сильный выдох при его движении. — Все еще так приятно. — Ее руки заскользили по его плечам и погладили грудь, когда он подвинулся, чтобы лечь рядом с ней. Ее нежный вес тела был на его груди теперь, а одна тонкая нога находилась между его ног, когда она снова убрала волосы с его лица. — Это не происходило часто, — ответила она ему, наконец. — Раньше это происходило все время, когда я была маленькой. При незнакомых ситуациях или если я была испугана, или взволнована. Мой папа был в армии. Каждый раз, когда мы слышали о новом сражении недалеко от его части или если он не приезжал домой в отпуск, то это происходило.

«Возможно, это напряжение». — подумал Матиас, когда придвинув ее ближе к нему.

— Это не происходило с тех пор, как мне перевалило за двадцать. Но с другой стороны, я так никогда не волновалась в своей жизни, — засмеялась она, откинув голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Или возможно такой напуганной? — спросил он.

Она пожала плечами с кривой улыбкой на лице.

— Но этого не произошло, когда я видела тебя в номере Альбрехта. Или, когда ты похитил меня.

— Потому что ты доверяла мне, — он прижал ладонь к ее щеке, чувствуя, как его грудь напрягается от знания о том, насколько она доверяла ему, даже не зная этого. — Ты знала, что я не убью без причины, Грейс. Просто думаю, что ты знала, что Альбрехт был тем, кем его считали. — Она не отвернулась от него теперь и не избегала его взгляда.

— Я знала, — прошептала, наконец, она. — Внутри. Но ты все еще пугал меня.