Энтони Готтлиб - Мечта о Просвещении. Рассвет философии Нового времени

После этого, как гласит история, они научились общаться и стали заключать соглашения, являющиеся основой морали и политической жизни.

В Средневековье идея подразумеваемого договора между правителем и поданными возникла в XI в. из-за споров о соответствующих полномочиях пап и светских правителей. Папа Григорий VII постановил, что, если император злоупотребит своим положением, папа может свергнуть его, что дало толчок идее: хотя власть папы абсолютна, но власть светского правителя зависит от своего рода контракта или доверия. Так, один ярый защитник папской власти, Мангольд из Лаутенбаха, которого даже умеренная «Католическая энциклопедия» 33называет грубым и фанатичным, сравнивал светских правителей со свинопасами, которых можно изгнать, если они не выполняют свою работу. Никто не должен подчиняться светскому тирану, если тот нарушает подразумеваемое доверие, которое есть источник его власти, пишет Мангольд: «Разве не ясно, что он заслуженно лишается оказываемых ему почестей и что люди освобождаются от его власти и подчинения ему, когда он очевидно первым нарушил договор, благодаря которому был назначен?» 34В последующие три столетия эту идею поддержали многие философы, писавшие о политике, в том числе Иоанн Солсберийский (ок. 1115–1180), св. Фома Аквинский (1224 /5–1274) и Уильям Оккам.

Таким образом, идея общественного договора, была достаточно известна к тому моменту, когда Гоббс, Локк и Руссо начали разрабатывать свои теории по этому вопросу. Однако стоит отметить, что широкое понятие общественного договора в действительности подразумевает два различных элемента: соглашение между людьми о формировании общества и соглашение или подразумеваемое доверие между таким обществом, с одной стороны, и его правителем или правительством — с другой (назовем последнее «договором с правителем»). Греки в целом сосредоточились на общественном договоре в первом смысле, как Гоббс и Руссо. Но средневековых писателей больше всего интересовали договоры с правителями, в которые не верили ни Гоббс, ни Руссо. Для Гоббса, как мы видели, сформировавшись, сообщество передавало все свои политические полномочия правителю и не оставляло за собой никаких прав на его свержение. Гоббсовский правитель обладал безусловной властью, как у Мангольда — папа. У Руссо не было места для договора с правителем совершенно по другой причине, поскольку в его утопической версии общества люди каким-то образом должны сами управлять собой.

Локк смешал две формы договора. По его словам, когда люди объединяются, чтобы сформировать политическое общество, они заключают четкие соглашения, или «договор» 35, друг с другом. Правители или правительства, которые затем выбираются народом, сохраняют свои полномочия в качестве доверенных лиц: хотя нет четкого договора с правителем, их могут распустить, как свинопасов Мангольда, если они злоупотребят этим доверием.

Одна из проблем этой истории в том, что она кажется выдуманной. Просто не верится, что правительства в целом, а уж тем более всегда основаны на каком-либо соглашении. Как позже возразил Дэвид Юм: «Почти все правительства, которые существуют в настоящее время или о которых осталось какое-либо упоминание в истории, были первоначально основаны в результате или узурпации, или завоевания, или же сочетания того и другого без какой-либо видимости справедливого соглашения или добровольного подчинения народа» 36. В 1887 г. Ницше описал это еще более красочно:

Cтая белокурых хищников, раса покорителей и господ, которая, обладая военной организованностью и организаторской способностью, без малейших колебаний налагала свои страшные лапы на, должно быть, чудовищно превосходящее ее по численности, но все еще бесформенное, все еще бродяжное население. Так вот и затевается «государство» на земле: я думаю, что томные грезы, возводящие его начало к «договору», отжили уже свой век. Кто может повелевать, кто по природе является «господином», кто предстает насильником в поступках и жестах — какое ему дело до договоров! 37

Даже если стая злобных белокурых хищников Ницше столь же причудлива, как более мягкая альтернатива Локка, факт остается фактом: настоящие общественные договоры редки и очень далеки от нас. Некоторые защитники Локка пытались утверждать, что это не имеет значения, потому что он никогда не воспринимал свою теорию как отражение реальных событий. Но это не так. Локк рассмотрел и отклонил возражение о том, «что не имеется примеров в истории, чтобы какая-либо группа людей, независимых и равных друг другу, сошлась и подобным образом учредила правительство» 38. Он ответил неубедительно, мол, это просто отражает тот факт, что самые ранние этапы истории каждого общества так коротки и несущественны, что мало кто удостаивал их записи. Кроме того, продолжал Локк, правительство стремится утвердиться до изобретения письменности, и к тому моменту, когда люди начали записывать свою историю, они уже забыли свое прошлое.