Энтони Готтлиб - Мечта о Просвещении. Рассвет философии Нового времени

Для Декарта разум или душа населяли тело, скорее, как «дух в машине», как сформулировал это один философ XX в. 53Критики этой идеи, которую часто называют «дуализмом», в наши дни склонны скептически относиться к духам, но во времена Декарта их более смущала машина. «Как может автомат, по существу напоминающий часы или механическую куклу, быть сознательным, даже если он одержим духами?» — вопрошали они. Ответ Декарта состоял в том, что люди, но не куклы или животные, имеют души, которые общаются с механизмами их тел через определенное соединение в мозге. Дух разговаривает с машиной, и машина разговаривает с духом в точке их встречи, находящейся в шишковидной железе.

Согласно физиологической теории Декарта, нервная система представляет собой сеть трубочек, по которым передаются «животные духи» 54, газообразный поток крошечных и быстродвижущихся частиц, переносимых кровью и очищаемых в мозге. Эти животные духи (которые, несмотря на свое название, вполне материальны) доставляют информацию в шишковидную железу и из нее. Например, когда я вижу что-то или чувствую боль, животные духи в моих глазах или в соответствующей части моего тела подвергаются воздействию и передают сообщение в шишковидную железу. Когда я хочу пошевелить рукой или говорить, шишковидная железа отправляет сообщение назад к соответствующим мышцам. То, как животные духи заставляют мускулы исполнять сигналы этой железы, Декарт сравнивал с хитроумными приспособлениями, приводимыми в движение водой:

…вы могли наблюдать в гротах и фонтанах королевских садов, что простая сила, с которой вода движется по мере появления из ее источника, достаточна для перемещения различных машин и даже для того, чтобы заставить их играть на определенных инструментах или произносить определенные слова в зависимости от различного устройства труб, через которые вода поступает 55.

Одна из причин, по которой Декарт считал именно шишковидную железу связующим звеном для тела и души, была в том, что он считал ее единственной структурой в мозге, которая не дублируется в обоих полушариях мозга. Должно быть место, рассуждал он, где идентичные образы из двух глаз соединяются в одно изображение, и шишковидная железа казалась подобным местом.

Сегодня остается еще много тайн в функционировании этой железы, которая есть у всех позвоночных животных, обладающих черепом. Она выделяет гормон мелатонин в ответ на темноту и действует как своего рода биологические часы, а также регулирует половые гормоны. Но никто не знает точно, как она работает. Даже во времена Декарта мало кто принял его описание этой железы, и не потому, что его современники больше, чем он, понимали в физиологии; они были справедливо озадачены самой идеей физической связи между царствами души и материи, будь то в шишковидной железе или где угодно еще. Среди читателей, споривших с Декартом по этому вопросу, была принцесса Елизавета Богемская, дочь курфюрста Фридриха, против которого Декарт сражался в юношеские годы во время службы в армии. В обширной переписке с принцессой Декарт пытался объяснить таинственный союз тела и души, осуществляемый в гротах мозга, однако так и не смог убедить ее.

Один современный ученый утверждал 56, что описание Декартом разума как нематериальной субстанции было в лучшем случае условной теорией, направленной на поддержку католической доктрины бессмертия души, и что он, возможно, и сам был не очень доволен своим дуализмом. Дело не в том, что Декарт сомневался в бессмертии души, но, возможно, он не был абсолютно убежден, что мышление требует нематериальной субстанции, а не физической. Дуализм Декарта, безусловно, не совсем такой, каким его обычно воспринимают. В бестселлере 1994 г. «Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг» (Descartes’ Error: Emotion, Reason, and the Human Brain) ученый-невролог Антонио Дамасио, писал, что Декарт верил в «глубокую пропасть между телом и умом» 57. На самом деле Декарт так не думал. Он считал, что мы «испытываем в себе и нечто иное, не относящееся исключительно к мысли или исключительно к телу», и это нечто возникает «от тесного и глубинного единения нашей мысли с телом» 58. В своих самых известных трудах Декарт действительно подчеркивал разницу между материей (занимающей пространство) и мыслью (этого не делающей). Но он также настаивал, что в человеческих существах разум и тело загадочно неотделимы друг от друга, как он пытался сформулировать это в письмах к принцессе Елизавете. Декарт не мог объяснить, каким образом ум и тело связаны, но был уверен, что это так.