Екатерина Риз - Закон подлости

- Подожди, - попросила она. – Стас тебе это сказал?

- В смысле, сознался ли он? Маш, он прилетел в семь утра. Не на тебя посмотреть, как ты решила. Он испугался до зелёных соплей. Он сразу понял, как обстоит дело и что ему грозит. Но тогда ещё была надежда, что Петруничев выживет, всё-таки молодой, здоровый парень. А печень и сердце отказали. Понимаешь, в каком состоянии его родители? Они требуют наказать виновных.

Маша закрыла лицо руками.

- А Стас?

- Сидит в доме родителей и трясётся, как осиновый лист.

- Какой дурак…

- Я всегда об этом говорил. А Нюта всё: ребёнок, ребёнок! – Дима едва не сплюнул с досады, потом из-за стола поднялся и заходил по кухне.

- Дима, я тебе клянусь, что я ничего не знала! Если честно, я всегда плохо представляла, чем он в клубе занимается. Я считала, что меня это касаться не должно, это же бизнес… я в него не лезла.

- А стоило бы. Наверное.

Маша непонимающе смотрела на него, и Харламов махнул рукой.

- Просто рассуждаю. Я тоже в дела клуба не лез. Бумажками занимался, Боря за финансами следил. А там такое творилось…

- Полиция что говорит?

- Они ведут расследование. Я стараюсь лишний раз не соваться, чтобы внимания не привлекать. Но вопросы к владельцу всё равно появятся, ты же понимаешь. Его начнут трясти, выспрашивать. К тому же, они друзьями были.

- Дима, но ведь Макс сам употреблял этот препарат. Я же знаю, как он хотел нарастить мышечную массу…

- И что? Дилеры получают куда больший срок, чем наркоманы. Или ты забыла?

- Но это же не наркотики!

- Маша, - повысил он голос, - у нас хоть и не предумышленное, но убийство. Уясни себе это!

- Уяснила, - тихо проговорила она.

Дима ещё походил, было понятно, что он здорово нервничает и одновременно крайне недоволен. И ситуацией, и своей реакцией на неё. Видимо, сработал тот самый закон личного отношения, о котором Маша совсем недавно сама думала. Как только дело коснулось близкого человека, это заставило пошатнуться уверенность даже Дмитрия Харламова. Но Маша была уверенна, что Дима с собой справится. Потому что ему в данный момент мешает мыслить рационально именно злость.

Остаток вечера прошёл в гнетущих размышлениях. Дима молчал, что-то обдумывал, Маша старалась ему не мешать, но куда деть собственные мысли и огромное беспокойство, не знала. Далеко не сразу решилась к Димке приблизиться, если честно, впервые видела его таким, и как себя вести, как подступиться к нему, не знала. В конце концов, просто подошла и обняла. Наклонилась к нему, прижавшись щекой к его макушке.

- Ты уже знаешь, что делать? – спросила она тихо.

- Я выжидаю.

Она по груди его погладила.

- Я никак поверить не могу. Зачем ему это было надо?

- А ты не понимаешь? – Дима резко выпрямился, плечи расправил, и мгновенно стал недоступным для неё, будто стеной отгородился. – Безнаказанность свою чувствовал. Он же Стас Тихонов, кто посмеет его тронуть? Знаешь, мне даже жаль, что я не могу ткнуть этого мальчишку носом в то, что он натворил. Чтобы он, наконец, начал взрослеть.

Маша молчала. Понимала, что у Харламова наверняка есть все основания для возмущения и подобных речей, но она ещё слишком хорошо помнила Стаса, которого себе придумала и сильно полюбила. Да, в последний месяц она сделала много открытий, причём неприятных, взяла и в одночасье изменила свою жизнь, но перестроить своё сознание и принять Стаса таким, каким увидела его… глазами Димки, ещё не слишком получалось. Не сознание, сердце сопротивлялось. Это была не любовь, это были тёплые воспоминания о любви, которую она долгое время в себе взращивала и лелеяла, которой дорожила. А Димка о личности племянника был невысокого мнения, любил его, как младшего в семье, но всерьёз не воспринимал. И Маше приходилось к этому привыкать. Но самое неприятное было в том, что она не могла оспорить его мнение, даже в память о прошлом. Ведь она знала Стаса другим: любящим, внимательным, даже романтичным. Но понятно, что для реальной жизни, с её проблемами и препятствиями, это не являлось достоинствами или существенными критериями. И это как раз и стало основной причиной их расставания. Стас не стал, не захотел, а, возможно, не сумел справиться с проблемами и давлением со стороны.

Но понятно было одно.

- Дима, тебе нужно успокоиться.

- Я спокоен.

- Ты злишься.

- Маша, я имею право злиться!

- Я знаю! – повысила она голос в ответ. – Но ты должен успокоиться! – Она выдохнула, тон сбавила. – Иначе что мы будем делать?