Кротков Антон - Аннотация

В Симбирске местные чекисты приодели московского товарища, предложив ему выбрать подходящие шмотки из барахла, реквизированного у местных буржуев. Местные коллеги также снабдили Лаптева продуктами для экспедиции.

Немного придя в себя, Гранит вспомнил о своём обещании селянам и добился, чтобы ему дали отряд головорезов‑чоновцев 4. По его словам, он вернулся и сжёг «кулацкое гнездо», вырезав всех его жителей.

После того, что комиссар только что творил на его глазах, Одиссей был готов поверить в его лютую жестокость. Что же касается остального, то Луков склонен был считать приписываемые себе Лаптевым подвиги преувеличением. Однако, Одиссей ещё плохо знал Гранита! Ибо вся жизнь этого молодого авантюриста была наполнена удивительными приключениями. Ужасный характер и пристрастие к самым разным порокам постоянно ставили его на тонкую грань между жизнью и смертью. Часто Гранит сам порождал ситуации запредельного риска, словно проверяя свою удачливость. Так что всё в его рассказе, ну или почти всё, было чистой правдой.

Хотя самого описанного им воздушного боя могло и не быть! Вначале колчаковские лётчики просто не заметили одинокий красный аэроплан, и уже почти пролетели мимо. Но разве мог задиристый Гранит избежать драки! Пусть даже перевес сил был на стороне врага. Он открыл огонь вдогонку белякам из закреплённого в его пассажирской кабине пулемёта. А дальше всё произошло в точности так, как он рассказал. Один неприятельский самолёт комиссар действительно сбил. Хотя колчаковский ас мастерски совершал повороты, словно стрекоза, и жалил, словно оса. Но Лаптев его всё‑таки срезал на очередном вираже, так что при падении вражеская оса потеряла свои крылышки. Но второй беляк отомстил за товарища, отправив к земле самолёт красных.

При вынужденной посадке, когда покалеченную машину тащило по речному льду, Гранит по инерции дернулся вперед и гашетка пулемёта, ударила его в правый глаз, едва не выбив его…

Но вот затих вдали гул белогвардейского аэроплана, так же скоро улеглась и радость двоих спасённых – они остались наедине с белым безмолвием… Дальше тоже всё происходило так как поведал Лаптев.

Когда мужики убили его товарища – красного военлёта, ему тоже какой‑то деревенщина сзади рубанул топором по затылку. Но в момент удара Гранит по счастливой случайности повернул голову, и лезвие прошло вскользь. Тем не менее, на затылке у него под волосами можно было нащупать вмятину.

Потом, когда его вывели за околицу убивать, пятеро мужиков‑конвоиров затеяли меж собой спор, кому, что достанется из вещей расстрелянного паразита. В это время появился самолёт. Он оказался здесь случайно. Лаптеву, как это частенько случалось в его жизни, фантастически повезло. Самолёт был свой – советский. Его пилот возвращался с задания и немного сбился с курса. Увидев внизу крестьян с обрезами, лётчик понял, что это мятежники, и сбросил на них бомбу. Двое расстрельщиков были убиты. Остальные с перепугу попадали мордами в землю. Ещё одной удивительной удачей комиссара оказалось то обстоятельство, что сидящий за штурвалом аэроплана авиатор оказался под стать ему, то есть рисковый малый.

Сверкая пятками и голой задницей Лаптев помчался вдогонку идущему на посадку аэроплану. Пилот, здоровенный детина высунулся по пояс из кабины, схватил бегущего худенького пацана за плечо и словно котёнка втащил на крыло.

Когда Лаптев прилетел столь необычным образом к своим, тело его покрывала тонкая корка льда, а вместо лица была одна сплошная сине‑бордовая гематома, – чугунная сковорода, а не лицо. Но раны на нём заживали с потрясающей быстротой, словно на собаке…

Глава 11

Ситуация вокруг Симбирска буквально с каждым часом становилась всё более тревожной. Отряды повстанцев перекрыли большинство ведущих к городу дорог, и, кажется, собирались с силами для решительного штурма. Белые генералы об этом конечно знали. Заехавший к лётчикам по какому‑то делу уполномоченный Губчека рассказал, что своими глазами видел на противоположном берегу Волги разведывательный разъезд колчаковцев. Пора было улетать, а командир местного авиаотряда твёрдо заявил, что у него нет возможности заправить экспедицию. Он мол не имеет права оставить свои самолёты в такой сложный момент без топлива. Требовалось снова запрашивать Москву, но связь с ней отсутствовала. И некому было надавить на заупрямившегося начальника.

А тут ещё обещавший решить проблему с топливом комиссар запил, что называется «по‑чёрному».