Валерий Гитин - Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1

Самая авторитетная и квалифицированная из всех советников Перикла в вопросах государственного управления и международной политики. Будучи «первой леди» государства, содержала публичный дом.

Она была свободной женщиной, но не гражданкой Афин, и поэтому ее брак с Периклом не считался законным.

Один из борзописцев-комедиографов по имени Кратин так высказался об этой чете:

«Аспасию — Геру родила богиня Похоти ему,

Содержанку — суку, тварь бесстыдную и гнусную…»

А в другом подобном «шедевре» Перикл спрашивает о своем сыне, которого родила ему Аспасия:

«А мой ублюдок жив?» На что ему отвечает другой персонаж:

«Он мужем был бы уже, Коль не стыдился б, что от шлюхи он рожден».

И ничего им за это не было (авторам): как же, демократия… Но как смаковали эти строки афинские обыватели! А тут еще Перикл бросает очередной вызов сложившимся стереотипам: он прилюдно целует Аспасию, причем дважды в день, уходя из дому и возвращаясь после самоотверженной службы интересам народа. Это настолько противоречило нормам супружеских отношений, что попросту повергало в шок.

Построенные им храмы и театры тоже вызывали массовое брожение умов. Дело дошло до того, что в народном собрании прозвучало недвусмысленное обвинение в разбазаривании государственных денег. Перикл поставил вопрос ребром: «Итак, народ считает, что я истратил много денег?» В ответ послышались крики: «Много! Слишком много!» И тогда Перикл сказал: «Хорошо, в таком случае все расходы на эти сооружения я беру на себя». Народные избранники выразили горячее одобрение. «Но, — продолжал Перикл, — в таком случае на всех этих зданиях будут вывешены мраморные доски с именем владельца, то есть моим». Народ возмутился: «Как так?» Перикл в ответ лишь пожал плечами. И тогда народ постановил, что отныне Перикл волен единолично распоряжаться государственной казной.

Пройдет совсем немного времени, и они попомнят этот эпизод…

Наступил довольно длительный период войн, порожденных, в основном, неуемной алчностью афинян, жаждущих новых земель, богатств, рабов, и при этом не желающих чем-то пожертвовать, рискнуть или испытать какие-либо лишения, а если уж случится подобное, то готовых найти виновного во всех бедах народных, и тогда, конечно, горькая пилюля подслащивается осознанием справедливости отмщения…

КСТАТИ:

«Самодержец может быть Нероном, но порой бывает Титом или Марком Аврелием, народ часто бывает Нероном, однако Марком Аврелием — никогда».

Антуан де Ривароль

Коллективная порочность никогда не брала на себя ответственность за жуткие результаты своих проявлений. Она во все времена находила козла отпущения то ли в лице Перикл, а то ли — Робеспьера, Ленина, Гитлера, Сталина, Саддама и т.д. Таков стереотип: народ не может ошибаться, не может быть негодяем, грабителем, нет, нет и нет. Фраза «народная мудрость» — общепринятая норма, а вот «народная глупость» — это извращение, гнусная клевета на традиционные святыни. Увы…

КСТАТИ:

«На свете существуют две истины, которые следует помнить нераздельно. Первая: источник верховной власти — народ; вторая — он не должен ее осуществлять».

Антуан де Ривароль

«Мало ли кто чего не должен…»

Народ разочаровался в Перикле как в отце нации и, естественно, приступил к жестокой травле экс-кумира.

Первый удар был нанесен Фидию, великому скульптору и другу Перикла. Его обвинили в том, что он якобы присвоил часть золота, предназначенного для украшения одной из статуй, над которой работал по заказу городских властей. Его обвинили также и в том, что, изображая на щите бой с амазонками, он одному персонажу барельефа придал свои собственные черты (а почему бы и нет?), а другой персонаж уж очень напоминал Перикла (!). И хотя первое из обвинений разбилось вдребезги о простое взвешивание золотого покрова статуи, а остальные были уж очень надуманны, если не смехотворны, Фидий был брошен в тюрьму, где вскоре умер якобы от какой-то болезни.

Доносчику, который представил судьям заявление о «преступлениях» скульптора, народ, по словам Плутарха, даровал освобождение от всех налогов и выдал охранную грамоту.

Через некоторое время самого Перикла обвинили во взяточничестве, а его жену Аспасию — в том, что она устраивала ему свидания со свободными женщинами.