Валерий Гитин - Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1

КСТАТИ:

«Кто хочет царствовать, пусть разделяет».

Людовик XI

Еще один характерный персонаж… Фридрих II(1194—1250 гг.). Он стал королем Сицилии в трехлетнем возрасте, а когда достиг совершеннолетия, был избран германскими князьями немецким королем.

Будучи властителем Германии и Сицилии, он начал править на восточный манер, окружив себя азиатской пышностью и провозгласив культ государя.

Он беспощадно расправлялся с еретиками, первым узаконив их публичное сожжение. При этом он не стеснялся распространяться «о трех обманщиках», имея в виду Моисея, Иисуса Христа и Магомета.

При дворе Фридриха жили ученые и поэты. Он любил блеснуть оригинальностью своих высказываний и поступков, например, пригрозив Папе Григорию IXвойной в том случае, если тот не снимет с него отлучение от Церкви за неисполнение обета. И Папа покорно снес это оскорбление, аннулировав отлучение. Наверное, это называется здравым смыслом. Что ж, весьма вероятно.

А смысл правления Фридриха II состоял, как оказалось, в расширении владений ради обретения вожделенного титула императора. И он стал таковым, прибавив к этому титулу еще и титул короля Иерусалимского, женившись на Иоланте Иерусалимской.

Затем он стал самым банальным деспотом, которому приходилось то и дело подавлять мятежи на окраинах империи, и уже разглагольствовал он не о чести и славе, а о налогах, пошлинах и прочих поборах, которые всегда растут, но никогда не удовлетворяют алчную душу…

КСТАТИ:

«Самая пагубная из страстей — алчность, ибо она делает человека неразумным, заставляет его бросать надежное и устремляться за ненадежным».

Эзоп

Довольно эффектная фигура — Филипп IV Красивый(1268—1314 гг.) — король Франции.

Он создал так называемый Королевский совет (Генеральные штаты), куда, вопреки существующим традициям, вошли, кроме духовенства и дворянства, представители третьего сословия, разумеется, достаточно обеспеченные. Сделано это было отнюдь не из любви к демократии, а с целью заручиться поддержкой всех сословий в борьбе против Папы Римского.

Эта борьба провоцировалась старыми, как мир, мотивами: деньги и сферы влияния.

В 1297 году французская армия вторглась в богатую Фландрию, которой была отведена роль дойной коровы Филиппа Красивого и которая должна была регулярно пополнять бездонное ведро его казны.

А. Дюрер. Жанровая сценка

Фландрия отказалась играть эту роль. В мае 1302 года в городе Брюгге народ в течение одного дня перебил 1200 французских рыцарей и 2000 солдат.

Филипп направил во Фландрию дополнительные силы, но в сражении у Куртре французская армия была разгромлена наголову. В церкви Мастрихта были выставлены 6000 пар шпор, снятых с убитых французских рыцарей.

Естественно, Филипп решил отомстить Фландрии, но уже по-своему…

В 1304 году он во главе шестидесятитысячной армии захватил целый ряд фландрийских городов. На переговорах он клятвенно пообещал вернуть этой стране независимость в обмен на фантастическую сумму выкупа. Деньги были ему доставлены незамедлительно, но вернуть независимость Фландрии он «забыл»…

Аппетиты все росли, и Филипп Красивый установил налог на церковное имущество. В ответ Папа Бонифаций VIIIкатегорически запретил французским священникам платить какие бы то ни было налоги в пользу казны. Филипп, в свою очередь, начал отбирать церковные поместья за долги этой самой казне и прекратил выделять средства на содержание папского двора. Разгневанный Бонифаций VIII решил созвать собор, чтобы на нем примерно наказать зарвавшегося монарха.

А зарвавшийся монарх созвал парижский парламент, который с готовностью обвинил зарвавшегося Папу в ереси. Его решено было вызвать на альтернативный собор, который должен был состояться в Париже. Официальный вызов повез Бонифацию VIII некий Гийом Ногаре, человек, как говорится, без комплексов. Папа принял его в своей спальне, где разговор состоялся настолько резкий и нелицеприятный, что в итоге Папа получил от визитера звонкую оплеуху.

Через несколько дней Бонифаций VIII умер, не перенеся такого унижения. Зато Папа Климент Vповел себя совсем по-иному, охотно исполняя роль помощника, вернее, подельника алчного и вероломного Филиппа Красивого.

В Париже к концу XII века насчитывалось большое количество торговцев — выходцев из Ломбардии. Поэтому ломбардийцами принято было называть всех менял и ростовщиков, среди которых было немало евреев и французов.