Валерий Гитин - Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2

13 июля огромная толпа взяла штурмом Дом инвалидов, где хранились 28 000 винтовок и несколько пушек. Другая толпа ходила по улицам Парижа, демонстрируя неизвестно где похищенный бюст Неккера и взывая к «чувству справедливости» парижан.

Значительная часть парижан, опьянев от сознания вседозволенности и безнаказанности, невесть откуда свалившихся на них, решила воспользоваться случаем и примкнула к праздношатающимся.

Ну а дальше… дальше было то, чего никогда не было, но в честь чего парижане самозабвенно радуются каждого 14 июля…

Толпы избрали наиболее значительным и монументальным объектом своей агрессии Бастилию — громадный восьмибашенный замок в центре Парижа, в старину составлявший часть городских укреплений, а во времена кардинала де Ришелье используемый как место заключения представителей высшего общества.

Там не было мрачных казематов, пыточных камер, да и вообще там не было камер. Заключенные жили в довольно благоустроенных комнатах, при них могли находиться слуги, они имели возможность навещать друг друга и даже выходить в город, дав честное слово вернуться не позднее определенного часа.

На содержание каждого узника правительство выделяло деньги, причем очень даже немалые, настолько немалые, что некоторые «жертвы королевского произвола» просили продлить им сроки заключения, чтобы скопить побольше денег из выделяемых им на жизнь в «темнице».

Молодой Вольтер, просидевший в Бастилии некоторое время, успешно занимался там сочинительством, совсем как в престижном Доме писательского творчества, ни дать ни взять.

Содержание Бастилии обходилось казне очень дорого, особенно если учесть, что в этом огромном здании в 1782 году, например, пребывало 10 узников, а к 14 июля 1789 года — целых семь.

К тому времени уже были составлены планы сноса этой бесполезной громадины, напоминавшей слона посредине посудной лавки, и планы эти были выполнены вскоре после событий 14 июля, но никак не в ходе этих событий и не вследствие их.

Все происходило гораздо проще, банальнее официальной и очень красивой легенды о том, как героический народ, невзирая на огромные потери, пошел на приступ ненавистной цитадели деспотизма, как он освободил из мрачных казематов изможденных страдальцев, как по камешкам разнес грозную крепость…

Огромной толпе, подошедшей к воротам Бастилии 14 июля 1789 года, было попросту наплевать на каких-то там узников. Ее интересовало оружие, которое в большом количестве должно было, по идее, храниться в арсенале крепости, гарнизон которой составляли 82 инвалида и 32 швейцарца.

Сначала в ворота начала стучаться депутация так называемого Избирательного комитета, присвоившего себе права «Управления градоначальника Парижа», желая потребовать от коменданта крепости маркиза Делоне, чтобы он раздал парижанам все имеющееся у него оружие. Пока они стучались, выяснилось, что в Бастилии уже находится одна депутация от городских властей, которых Делоне любезно пригласил разделить с ним его завтрак. Вторую депутацию незамедлительно впустили на территорию крепости, и после ухода первой, имевшей, конечно, столько же прав представлять власти Парижа, а вернее, не имевшей никаких законных прав это делать, она предъявила коменданту свои требования.

Маркиз Делоне сказал в ответ, что раздавать оружие он не имеет права, но твердо обещает не применять его ни в коем случае, кроме нападения на крепость.

Пока шли эти переговоры, толпа на улице, жаждущая реализации своей агрессии, начала проявлять признаки нетерпения и выкрикивать призывы к захвату Бастилии. Солдаты-часовые, стоящие на стенах, не обращали на эти крики никакого внимания, пока по ним не открыли ружейную стрельбу, ранив нескольких из них.

Тогда, естественно, гарнизон открыл ответный огонь, что было расценено толпой как «вероломное нарушение обещаний не причинять вреда народу». Лишнее подтверждение простейшей мысли о том, что толпа — это единый организм, жаждущий разрушения, хаоса, крови, и всякие доводы разума в общении с толпой бесполезны и крайне опасны, так как они служат лишь дополнительным раздражителем, красной тряпкой для разъяренного быка. Эту же роль играют и одиночные выстрелы, которые никогда не остановят толпу, однако усилят накал ее агрессивности, как царапина действует на дикого кабана.

Атакующую толпу могут остановить лишь очень мощные водометы либо химические средства типа слезоточивых или иных газов, а в 1789 году, единственным эффективным средством остановить толпу была орудийная картечь, причем при батарейном, а не одиночном огне. Только потеряв убитыми критическую массу своих членов, толпа могла отступить, только тогда…