dww: Что за Проспектом Мира

- Двести пятьдесят.

Мужчина наклонился, чтобы рассмотреть книгу, не выдраны ли страницы, сразу заметил библиотечный штамп. Книга в его руках выглядела немного нелепо, такие лапищи больше привычны к автомату, костяшки на пальцах были сбиты, уши расплющены: ему больше с людьми приходилось воевать, чем с монстрами, вряд ли тварь способна заехать кулаком в лицо. Но одежда у этого типа была, по местным меркам, роскошная, поэтому Ершик решил, что больше не уступит ни одного патрона: мужик сможет заплатить эту цену.

- Слушай, парень, сбрось хотя бы до ста двадцати...

- Не могу, очень патроны нужны.

- Вот мал клоп, да вонюч... Сто пятьдесят – и я тебе еще книжку подарю. Правда, не такую хорошую. - Он поставил на пол вещмешок, раздался явственный стук металла о камень, хотя оружие он должен был бы сдать при входе на станцию... Книжка оказалась карманным изданием какого-то дамского романа, на мягкой помятой обложке нарисована нарядная девица с печальными глазами. – Сам понимаешь, сыну такое почитать не дашь... А ты продай кому-нибудь.

Продаст, да не сразу, сначала сам проглядит. Библиотека, на которую набрели сталкеры, была детской, таких книг в руки Ершику еще не попадалось. Он был рад, что угадал насчет детей мужчины, хотел спросить, сколько их у него, и где они живут, но постеснялся: одно дело – спрашивать у своих, и совсем другое – ободрать покупателя, как липку, и еще вопросами изводить.

- Сто семьдесят и книжка. - Патроны Ершик пересыпал в узкий мешочек, который обвязал вокруг пояса, такую кучу в сумке таскать неудобно и тяжело, если еще что-нибудь сегодня продаст, ему второй мешок понадобится. Мужик не спешил уходить.

- Ты местный? – Ершик кивнул. – Как священника зовут?

- Отец Александр.

Глаза, осветившиеся было радостью по поводу хорошей покупки, вдруг погасли, странно, самому Ершику никогда не бывало скучно или грустно в обществе батюшки. Какое же дело могло быть к нему у покупателя? Подросток быстро побросал в сумку остальные книги и поспешил следом за широкой кожаной спиной, любопытно стало, зачем этому амбалу, не боящемуся ни Бога, ни черта, ни человека, ни мутанта понадобился вдруг священник, но тот вдруг обернулся и так посмотрел на Ершика, что желание подслушивать пропало само собой. Взгляд не был угрожающим, не приковывал к месту, заставляя остановиться, просто спрашивал без слов: зачем тебе это? Но, раз уж все равно с места встал, неплохо бы и сменить роль продавца на покупателя, заодно найдется, кто у матери еще носков не заказывал или старые до дыр протер.

3. Как выбраться с Проспекта

Ершик не просидел всю свою жизнь на песочно-желтой Рижской, сосед Сан Саныч не раз брал его с собой на Алексеевскую и ВДНХ, когда отправлялся туда по делам Содружества станций, и пешком они ходили, и на дрезине ездили. А уж на Проспект Мира и обратно он часто носился бегом, с тех пор, как сталкеры начали доставлять с поверхности не только необходимые вещи и инструменты, но и книги. Этими станциями пока и ограничивался мир Ершика, но он часто стоял у поста Ганзы и смотрел на остановленные эскалаторы, по которым поднимались и спускались люди. Они приходили Оттуда, это слово он даже думал с большой буквы, большой, как коричневая окружность эмблемы Ганзы. Оттуда, где он еще ни разу не был. И наконец набрался решимости туда попасть, чтобы вдруг не передумать, он отправился покупать колбасу. Ершик на глазок разделил кольцо колбасы на пять частей, за более долгое отсутствие мать вообще с него голову снимет, но ради меньшего не стоило и рисковать. Купил еще кое-чего сухим пайком, обзавелся пластиковой бутылкой для воды. Фонарик бы еще... Но это слишком большая роскошь, к тому же он не собирался передвигаться в одиночестве, а если присоседиться к каравану, найдется уж там кто-нибудь с фонарем. Оружие... Нечего и думать, снова прокрутив в воображении сцену с тварью, несущейся ему навстречу, Ершик довел ее до финала: запулит он ей со страху пистолет в морду, развернется и побежит. Караван ему нужен, люди с оружием, умеющие им пользоваться. А эта самая мобилизация, которая и его подтолкнула на подвиги, всех вооруженных людей со станции как метлой вымела, одни торговцы остались и пришлые. Впрочем, несколько человек с оружием попались Ершику на глаза, когда он набирал в бутылку воду, они тоже запасались водой, собираясь уходить. Группа показалась слишком большой, куда идет столько народу? Ершик навострил уши и услышал: Китай-город.

Китай-Город! Сердце радостно подпрыгнуло и тут же ухнуло вниз в темную яму: Сухаревская. Странный и страшный тоннель, «чертова задница», как его мать называет, не стесняясь в выражениях. Ершик пересчитал людей, по детской привычке загибая пальцы: девять. С ним было бы девять с половиной. Вон и женщины с ними идут, одна совсем как мать: тетка здоровая, патроны в автомате кончатся, так она мутанту прикладом хребет сломает. Чего с такими бояться? Только бы взяли...