Bumagamaraka: tmp0

Перебирая эти бессмысленные вопросы, я наполняюсь чувством стыда и представляю, как раздражал ими Дэна, особенно вспоминая мои виртуозные (хоть и жалкие) отговорки по поводу того, почему я не смогу стать веганом. Я наболтал ему массу вещей, о которых сейчас жалею едва ли не каждый день. Дэн, если ты читаешь это, знай: я — твой большой должник и до сих пор не понимаю, как ты удержался и не задушил меня тогда.

И, в-третьих, мы взяли щенка. У нас много лет жил кот, но кот довольно независимое животное. Безусловно, он нуждается в ежедневной дозе любви, но чаще всего очень хорошо это скрывает. К тому же меня не покидает ощущение, что я постоянно вторгаюсь в его личную жизнь, мешаю его сладким снам и посягаю на территорию. Он любимый, великолепный, лохматый, счастливый кот, но он кот, такова его натура.

Общение со щенком дарит принципиально иной опыт. Щенки нуждаются во многом, чего котам не требуется. Когда мы его принесли, ему было всего несколько недель и он полностью от нас зависел. Я провел со щенком три недели, выполняя функции его мамы и растя его так, будто он был моим собственным четвероногим детенышем. В какой-то момент мы оба почувствовали, что связаны друг с другом. Так же как в случае с котом, он стал членом семьи, чьи настроение, желания и поводы для восторга мы научились угадывать. Аналогичным образом он приноровился к нам, и мы стали развиваться вместе.

Получив опыт общения с котом и щенком, мы значительно обогатились эмоционально, получив новый спектр ощущений — от страха и подавленности до безграничного счастья, — и осознали, что другие животные тоже испытывают все возможные чувства. По университету я знал, что свиньи как минимум не глупее собак, коровы узнают людей, которых часто видят, а куры далеко не «тупые птицы». «Почему, — озадачился я, — кот и пес удостаиваются королевских почестей, а остальным животным уготована роль жертв?» Невзирая на то, что мы не могли остановить скотоводство, мы понимали, что путь вегана — это отказ в поддержке эксплуататорской, жестокой и несправедливой иерархии угнетения слабых. В результате моя озабоченность правами животных вышла за рамки «белых и пушистых» кошек и собак.

Став веганом, я никогда не оглядывался назад и ни о чем не жалею. Молоко, сыр и яйца теперь представляются мне чем-то очень гадким, и я не испытываю ни малейшего желания их пить и есть. Я смотрю на животных иначе, чем раньше, и улавливаю родственные связи между нами. Кроме того, я по-иному стал воспринимать свою роль в обществе. Хоть я и не задира-радикал, как те, кто отвадил меня от веганства в прошлом, мне приятно думать, что мой выбор служит своеобразным будильником, который своим звоном напоминает людям: есть мясо — морально противоестественно.

Я достигаю этой цели, даже не говоря ни слова про веганство, ибо, как мы упомянули в начале главы, люди сами замечают, что ты ешь, и незамедлительно начинают дознаваться, почему ты не кушаешь то же, что привыкли жевать они. Просто воздержание от продуктов животного происхождения не дает окружающим забыть о том, что есть мясо — этически неприемлемо. Эта часть веганства важна для меня, потому что, даже при риске напороться на встречные аргументы, она помогает мыслящим людям задавать интересующие их вопросы, задумываться, почему ты стал веганом, и, возможно, приходить к выводу, что ни один кусок мяса не стоит тех страданий, с которыми связан процесс его производства.

В конце концов, если это подействовало на такого типа, как я, значит, оно способно подействовать на кого угодно.

Как Дженна стала веганом

Когда я оглядываюсь на мою жизнь до веганства, я поражаюсь тому, насколько была наивна в представлениях о том, как обращаются с животными. То ли не знала правды, то ли игнорировала ее. Еще будучи ребенком, я приходила в бешенство от одного вида мяса. Я всегда подолгу зависала над своей тарелкой, молясь, чтобы даже самый крошечный кусочек не попал мне в рот (таким образом, обеды и ужины отнимали уйму времени и сил, попутно доводя родителей до белого каления). Но даже несмотря на то, что меня бесили жилы в куриной грудке и жуткие куски сала в ломтях свинины, я продолжала есть мясо. Оно было вкусным, к тому же мясоедение свойственно людям. Я и не предполагала, что существует какая-то альтернатива.

В детстве меня занимало естествознание, но я понятия не имею, откуда взялась моя любовь к животным. Возможно, всему виной журнал RangerRick 17, который бросали в наш почтовый ящик. Возможно, это оттого, что мне было приятно навещать коров на бабушкиной ферме. Не обходилось, конечно, и без инцидентов. Например, однажды меня боднул голодный козел, желавший смолотить полную миску еды, которую я держала в руках. У меня никогда не было животных: сестра страдала аллергией на кошек и собак, а мама вообще не хотела держать зверей дома. И поскольку я не могла иметь собственного питомца, постепенно это стало моей мечтой.