WiZaRd - Татьяна Соломатина

– Я как-то никогда не задумывалась ни над какими вариантами. Я верила учебнику, – несколько растерянно сказала Вика.

– Вот и я о том же! Представь себе, что через пару-тройку тысячелетий какой-нибудь очередной археолог-историк найдёт… найдёт… – подружка-с-первого-класса на секундочку задумалась. – Найдёт, к примеру, картину Писсаро «Площадь французского театра в Париже»[5]. Найдёт, веничком обмахнёт, репу почешет, сядет на попу ровно и напишет, что древние парижанцы представляли себе площадь Французского театра в Париже как парочку зелёных деревьев, воткнутых в манную кашу, в которой плавают маленькие вагончики с лошадками и людишками.

– Древние парижане, – рассмеялась Вика.

– Да без разницы, парижане или парижанцы. Потому что все поверят тому, что написал горе-археолог, и будут переписывать это и переписывать, тиражировать и тиражировать. И почти никто не даст себе труда подумать своей головой над собственными представлениями о древнем Париже, о собственных представлениях на предмет представлений древних индийцев или о том, с какой это радости аксиома не нуждается в доказательствах. – Подружка-с-первого-класса очень грустно вздохнула. – И вообще, может, черепаха со слонами – вторична. Может, какой-нибудь древний индиец просто писал сказку. А другой древний индиец к сказке нарисовал иллюстрацию. Вот и всё. Моя мама тоже вот опять выкрала мой блокнот, прочитала там что-то про любовь и сама себе, как обычно, выдумала мои представления о любви. А мои представления о любви так же отличаются от маминых представлений о моих представлениях, как настоящие парижане от представлений археологов о древних парижанцах.

И обе девочки почему-то весело рассмеялись. Хотя это совсем невесело, когда кто-то – кто бы то ни было! – коверкает твои собственные представления о любви.

– В общем, наверное, прав твой папа, – резюмировала Викина подружка-с-первого-класса. – Он у тебя очень хороший, и он мне очень нравится. Ты крепкая хорошистка, и я не вижу причин для того, чтобы ты не получила диплом о высшем образовании.

– О! Он так и сказал: «У девочки должен быть диплом». Ну, раз не только папа так считает, но и ты одобряешь, буду получать диплом.

Подружка-с-первого-класса посмотрела на Вику как-то странно. Вроде как немного жалеючи.

– И в какой же институт ты будешь поступать?

– Не знаю ещё. Потом подумаю.

– Думаешь, надо думать? – Викина подружка-с-первого-класса во время каждой персональной проработки в кабинете директора школы горячо и искренне соглашалась с директрисой, что ум человеку дан не для того, чтобы над кем-то издеваться. Но иногда так же искренне об этом забывала и начинала горячо издеваться над кем-то. К своему собственному стыду, иногда даже над Викой.

– Ну, что-то же думать надо.

– Да ладно! Зачем? Тебе папа скажет, куда поступать!

Вика даже не обиделась на подружку-с-первого-класса. Потому что для того чтобы обидеться, надо, как минимум, понять, что тебе сказали что-то обидное.

Подружка-с-первого-класса на самом деле не хотела обидеть Вику, а хотела ей помочь. Как бы подтолкнуть к поискам знаний о себе. Спровоцировать. А как иначе спровоцируешь? Разве можно спровоцировать, вещая выверенно-педагогическим тоном общеизвестные бездоказательные благоглупости? А между подружками это и вовсе смешно. И, что самое неприятное, совершенно безрезультатно в большинстве случаев. Тренировочная провокация, обучающее ехидство – вот лучшее, что могут извлечь девочки из хорошей детской дружбы. Банальных истин и пережёвывания многократно пережёванного они ещё с лихвой получат, когда станут женщинами. От других, взрослых, подруг. В будущем.

После десятого класса Вика поступила в нархоз. А подружка-с-первого-класса – в высшее учебное заведение, где досконально изучалось всё известное про калиево-натриевый насос и прочие особенности живых организмов. В основном – человеческих.

В Институт народного хозяйства Вика поступила, потому что так сказал папа. И потому что Вика хорошо решала шаблонные примеры строго по формулам из учебников.

Викина мама особо не спорила, потому что ей с некоторых пор стало не до того. Её близняшка как раз лежала в онкодиспансере. В очередной раз. Когда она впервые обратилась к врачу, что-то радикальное с захватчиком её человеческого организма делать было уже поздно. У человеческого организма близняшки были отвоёваны раковыми клетками уже слишком большие территории – печень, лёгкие, кишечник, головной мозг. И на этих территориях раковые клетки уже организовали свои колонии-метастазы. Ещё немного – и самый бессмысленный из агрессоров – раковая клетка – полностью уничтожит близняшку, завершив вместе с её гибелью бесчисленные циклы клонирования себя самого.