ozerov - tmp0

— Я нервничаю. Я волновался, что вы можете подумать. Я не знаю, как много могу вам сказать.

— Хорошо. Давайте пройдемся.

С этими словами женщина встала, взяла Стива за руку и повела его по тропе, уходившей в чащу.

Десять-пятнадцать минут они шли в молчании. Сосны и ели озонировали воздух ароматом гор и лесов. Стива изумлял темп, который поддерживала женщина. Он заметил, что она шла босиком. Она вела его по сужающейся тропинке, которая в конце концов вышла к утесу, возвышавшемуся над бьющимися волнами и морскими птицами, кричащими и самозабвенно описывающими круги в бойком ветре открытого моря. Стив почувствовал себя как дома.

— Здесь мы можем разговаривать, не рискуя быть случайно подслушанными, что часто бывает в монастыре, — сказала женщина, легко и с улыбкой. — Давайте обсудим злополучный вопрос, который вы задали мне в письме.

Вдруг женщина перестала быть легендарным учителем или автором стольких книг на полках в доме Стивена. Она превратилась в обычную женщину средних лет, попросившую его сесть на камень и поболтать. Она полностью его умиротворила.

— Причинить вред живому существу равнозначно тому, чтобы позволить кому-то еще сделать это? — спросил Стивен.

— А теперь расскажи мне то, что ты чувствовал, но что не мог написать в письме.

И Стив начал говорить о том, что знал об обращении с животными в лабораториях. Он говорил несколько часов, солнце садилось, а он все говорил. Он в тончайших и мучительных подробностях описывал способы, которыми миллионы животных пытали до смерти.

Временами эмоции настолько захлестывали его, что ему приходилось останавливаться и ждать, когда вернется самообладание. Он приводил оправдания, которыми использовали лаборатории, университеты и Национальный институт здравоохранения. Он озвучивал научные аргументы как за вивисекцию, так и против. Он рассказывал об использовании животных в лабораториях на протяжении всей истории, о медицинских достижениях чемпионов этой практики и о доводах противников. Он говорил о разуме и эмоциях, о боли, страхе и страданиях животных.

Когда солнце появилось вновь, и звезды начали исчезать, знаменуя начало нового дня, женщина сказала:

— А почему вы думаете, что можете что-то сделать с этими безмерными страданиями?

И Стив поведал о деньгах, которые выиграл в лотерею, о своем плане, о том, что он уже сделал для подготовки почвы для будущих свершений, но остановился, едва не сказав о видео, которое снял.

Стив посмотрел на океан и заметил вдалеке рыбацкую лодку.

— Я устал, — сказал он.

Женщина встала с места, на котором так долго просидела, слушая в молчании и без движения, и сказала:

— Давайте вернемся в монастырь, чтобы вы могли отдохнуть. Я подумаю над вашим вопросом.

2.

Стив постепенно начал различать медленные удары, монотонные и плотные, частота которых постепенно усиливалась. Они побудили его выпасть из глубокого сна. Когда он, наконец, открыл один глаз, он понял, что на улице все еще темно; часы сообщили ему, что было 4:30. Звон колокола усиливался, и Стив понял, что это сбор на утреннюю медитацию.

Войдя в холодный зал для медитаций, Стив был препровожден к группе из двадцати или около того людей и сел на подушку. В зале стоял сильный аромат. На этот раз Стив не смог разгадать, что это было.

Женщина, с которой Стив так долго беседовал накануне, тоже сидела на подушке; спутник вновь находился слева чуть за ней. В молитвенный дом вошли еще несколько человек. Они нашли подушки и сели в той же позе с перекрещенными ногами, что и все остальные в зале.

На протяжении двадцати-тридцати минут никто не произнес ни единого слова. В зале стояла полнейшая тишина, изредка нарушаемая чьим-то вздохом и двумя птицами, которые общались друг с другом снаружи. Стив заметил, что может видеть собственное дыхание всякий раз, как выдыхал. Его разум успокоился, когда он вошел в состояние сознания, которое парадоксальным образом позволяло ему быть более осведомленным относительно всего, что происходило вокруг него, и при этом блуждать по закоулкам его собственного вибрирующего внутреннего мира.

— У меня для вас вопрос, — послышался голос женщины, обращавшейся к Стиву и, как ему показалось, людям, которые сидели поблизости и бросали короткие взгляды в стороны на своих соседей.

— Вы видите ребенка, который избивает собаку, привязанную поводком к стене. Какое ваше действие будет правильным? Избранная?

Женщина, сидевшая рядом со Стивом, которую, как он понял, называли Избранной, ответила: