Владлен Щербаков - Спасение неизбежно

легкие. Кровь изо рта выплеснулась на чужую землю. Что-то

говорит Иви, глаза девушки как горные озера. Зачем она здесь, в

неприветливом холодном краю?

- Долго китаец не встает, вон к нему парламентерша наша

поскакала. Пойду победу засвидетельствую. – Кабанов взял куртку

и автомат Тремасова

Дмитрий Петрович побежал к месту схватки во весь рост, но

контролируя обстановку. За китаянкой побежали два бойца, к тому

моменту, когда Кабанов приблизился к победителю, они

склонились над побежденным.

- Цел? – Кабанов подал одежду и оружие новому Пересвету.

- Да чего со мной будет.

Дмитрий Петрович подошел к китайцам. Автомат за плечом, на

лице искреннее участие.

- Что с ним?

Иви подняла заплаканные глаза, прошептала:

- Разрыв сердца.

Изо рта поверженного бойца забулькала кровь, мощная ладонь

сжала девичью руку. Китаец что-то прохрипел склонившейся

соотечественнице и затих.

- Что он сказал?

Китаянка, глотая слезы, перевела:

- Хватит войны.

Ровер остановился у блок-поста. Фары высветили бетонные

плиты, шлагбаум в виде полосатой доски. Под шлагбаумом

скромно отсвечивала труба с приваренными штырями.

- Петрович, гости у нас. – К водителю подошел постовой. -

Кирзач со своим чеченом приехал. На площадке у входа в

убежище дожидаются. Семен с заложниками уже проехал, тяжелораненых нет.

- Хорошо.

Пока караульные убирали трубу с дороги, Кабанов поменялся

местами со Свиридом.

- Высадишь меня на площадке, рули в гараж. Гостей размести

по отдельности, досмотри вежливо, прямо так и скажи:

«Досмотреть надо». Китайцы правильные - поймут. Покажи, где

душ, все-такое. Сто процентов, Лаптев не в гости приехал.

- Здорово, Дмитрий Петрович! Все партизанишь? – Из «Тигра» с

включенными габаритами легко выскочил военный. Водитель

вышел с меньшим изяществом, пружины облегченно колыхнули

кузов.

- Здравствуй, Лаптев, здорово, Мага. – Кабанов пожал гостям

руки. - По делу или как?

- Генерал с тобой поговорить хочет.

- Генерал? Так взял бы и приехал, поговорил.

- Сам все понимаешь, Петрович. Ермакову срочно нужно

увидеться с тобой.

- Вот прям срочно?

- Сказал, чтобы я попросил тебя.

- Хорошо, сейчас в порядок себя приведу. Что внутрь не зашел?

С Семеном виделся?

- Петрович, побыстрей бы. Как я понимаю, дело серьезное.

- Хорошо, мы с Семеном за вами поедем. Через 10 минут.

Кирзач, Семен

Белое солнце без жалости смотрит на участок среднерусской

равнины. Река черного пластилина притягивает фотоны. Асфальт

дороги, гордо обозначенной на карте трассой М 5, перебегают

волны. На редких склонах волны бегут навстречу колесам, обтекают мягкую резину. Тормозные барабаны раскаляются до

красна.

БТР не тормозит на спусках. Идущий следом в двухстах метрах

УРАЛ окончательно выправляет колею.

Прапорщик Семенов через запыленное стекло смотрит на

мерцающий в расплавленном золоте мир. Впереди над капотом, над броней БТР, над коричневой землей раскаленный воздух

превращал контуры в марево. Третий год подряд лето

превращалось в ужас. Здоровые, молодые люди худо-бедно

привыкали, техника отказывалась.

За пару километров до города Н рядовой Антонов не уследил за

температурой. Стрелка запала в красной зоне, капот окутался

паром из треснувшей рубашки, двигатель стуканул. Командирский

БТР на буксире дотянул грузовик до города. На окраине Н замер

машиностроительный завод. В транспортном цехе ржавели

скелеты советского автопрома. Среди железных костей прапорщик

обнаружил сохранившийся двигатель. Без турбонаддува, зато с

целым блоком, проворачивающимся коленвалом. Решение

принималось не просто. Весь взвод на броне БТР не увезешь.

Колонна уже ушла. Командир взвода Лаптев, Семенов, командиры

отделений – два контрактника приняли решение перебросить

двигатели, следующим днем догнать полк.

Ночь слегка облегчила проведение ремонта. В свете неоновых

ламп потные солдатские тела в тесном боксе напоминали

латающих пробоину матросов. К рассвету Семенов облегченно

вздохнул – двигатель чихнул новой топливной системой, через

минуту устойчиво заработал. С молодежи слетела сонная одурь.

Солдаты наскоро облили друг друга водой, попрыгали в кузов.

Азарт победы над техникой сменился сознанием позорного

отступления. Разговоры стихли, первые щадящие лучи солнца