Владлен Щербаков - Спасение неизбежно

- Да, что-то неладно в Датском королевстве. Не владеет Гамлет

Карлович ситуацией.

Принц явился с горящими глазами и дрожащими руками.

- Алексей Иванович, я ничего не понимаю! Героин одной

партии, составляющие один к одному, препарат апробирован, психосоматика бойцов на одном уровне, еще несколько дней назад

команды выполнялись безукоризненно! – Нейман схватился за

голову.

- Сергей, посмотри, чтобы в коридоре никого не было.

Сверкунов щелкнул каблуками, с пониманием к конспирации

вышел за дверь.

Генерал сел на стул, двинул кресло к доктору.

- Евгений, присядь. Похоже, ты сам себе боишься признаться в

потере контроля над больными. Значит, кто-то другой

контролирует их сознание. Завтра тебе доставят Путилина. Это

мой человек. Вместе вы разберетесь, почему наши зомби сходят с

ума.

20 октября утро

Путилин открыл глаза ровно в 7-00. В окне мутная серость. Уже

рассвело, облака скрыли проклятье. Возбужденный мозг подарил

динамичные сны. Вечером Владимир попытался успокоить

радостный мандраж после разговора с генералом. Вдвоем с

Максимом они прикончили бутылку водки под выменянное в

городе сало и сухпаек. Командир объяснил пирушку водителю

получением нового оружия. Макс загорелся идеей захватить

автомобиль помощнее, перекрасить в серо-синий цвет, приварить

защиту… но водка вовремя закончилась. Травиться техническим

спиртом бойцы категорически запретили друг другу. Максим

захрапел сразу, Владимир долго таращился в темноту, продумывая

операцию.

Сейчас в сумрачной, холодной комнате из угла в угол носились

идеи. Путилин оставил окно приоткрытым, похмелья не

чувствовалось, под одеялом тепло, как на курорте. Нет, сейчас

другое время. Капитан лежа несколько минут понапрягал мышцы, потянул суставы, лицо скорчило десяток гримас. Нехитрая

гимнастика разогнала кровь. Голова прояснялась.

Путилин откинул одеяло. Ступни короткими движениями

согрелись о войлочный коврик. Напротив белел тюлень. Полуторка

заметно мала для деревенского парня. Одеялу удавалось закрывать

только нижнюю часть тела. «Подкачаться бы детине, да на ринг» -

вспомнил спортивное прошлое военный. Две застеленные кровати

намекали на уставших товарищей в ночном патруле.

- Вставай, Максуд, конец света проспишь! – Капитан легко пнул

переднюю панель тюленьего лежбища.

- Ох, хорошо бы, товарищ Путин. – Хрипнул тюлень.

- Хрен тебе, на том свете выспишься! Вставай.

Путилин похрустел позвоночником, покрутил головой. Одежда

аккуратно лежала на стуле. Майка, свитер обтянули сухопарое

тело. Натягивая брюки, вздрогнул от неожиданного ответа:

- Не выспимся мы с вами в аду, товарищ командир!

Командир затянул шнурки, бросил хмурый взгляд на

подчиненного. Жирная таблетка звякнула в спиртовке. Пламя

зажигалки нехотя перетекло на сухое горючее.

- Присмотри за кипятком, Мефистофель. – Путилин поставил

кружку на огонь.

Пока кипятилась вода, Владимир спустился вниз, оправился.

Когда вернулся, полуодетый Максим разливал по стаканам кофе.

Бодрящий запах вытравил из стриженной головы напарника

меланхолию. Улыбка делала круглое лицо незаслуженно

глуповатым. Сильные пальцы напополам разорвали черную

буханку. На столе надорванная пачка рафинада. Сюда бы масла, колбасы. Армейские сухпайки вещь полезная, но скучная.

- Что улыбаешься, копейку нашел?

За три месяца мужчины стали больше, чем сослуживцами.

Нельзя сказать, что они стали друзьями – два разных поколения.

Необходимая дистанция сохранялась. Молодой водитель отдавал

дань опыту, находчивости и разумному исполнению капитаном

приказов вышестоящего руководства. Владимир уважал

богатырскую силу, исполнительность и честность Максима. При

этом часто удивлялся эрудированности парня, окончившего

сельскую школу.

Три месяца пули дырявили кузов их патрульного автомобиля.

Целостность

кожных

покровов

в

наименьшей

степени

определялось случайностью. Без особой причины патрульные не

рисковали. Путилин не раздумывая превышал пределы крайней

необходимости, если это касалось личной безопасности или

безопасности

жителей

«Волжанина».

Все

приказы

анализировались им со своей точки зрения на справедливость.

Капитан осторожен, геройством считал не тупое исполнение