Гарт Никс - Ключи от Королевства 4. Сэр Четверг

Никс Гарт

Сэр Четверг

Пролог

Восточная сторона Великого Лабиринта упиралась в горную гряду. Достигая в высоту больше пяти километров, горы сливались с потолком Дома, и не было ни долины, ни расщелины, ни трещинки, которая позволила бы пробраться на ту сторону. Ибо за непреодолимым барьером камня и льда лежало Ничто. Горы служили стеной Дома, укреплением и защитой не только от разъедающего действия Пустоты, но и от атак порожденных ею тварей — пустотников.

Лишь в одном-единственном месте пустотники могли проникнуть в Дом. Давным-давно, когда были воздвигнуты горы, был создан и туннель. Проход со сводчатым потолком, одиннадцать километров длиной, три — шириной и чуть меньше километра в высоту, загражденный четырьмя вратами. Первые врата, если считать из Дома, сверкали дюймовым золотым покрытием, вплавленным в металл Бестелесными силами, чтобы его не могли разрушить ни чистая Пустота, ни чары. Вторые врата, метров через семьсот дальше по туннелю, были покрыты уже серебром. Третьи, еще через семьсот метров, состояли из бронзы. Наконец, последние, ведущие в Пустоту, назывались Ясными Вратами. Целиком и полностью Бестелесные, они казались совершенно прозрачными — одно только мерцание, смотреть на которое было больно даже бессмертным глазам.

Но, невзирая на боль, Жители, охраняющие Ясные Врата, смотрели сквозь них на странные, изменчивые края по ту сторону, эфемерную землю, где сила Дома формировала Пустоту, придавая ей подобие устойчивости. Это была граница Пустоты, но Безграничное Ничто не давало о себе забыть. Иногда Пустота почти касалась Ясных Врат, а порой лежала где-то далеко, за горизонтом.

Туннель служил одной цели — время от времени впускать в Великий Лабиринт строго отмеренные количества пустотников. Они служили добычей для тренировки Славной Армии Зодчей, расквартированной в Лабиринте.

Процедура всегда оставалась той же. Если требовалось малое число пустотников — тысяча или две — то Ясные Врата открывались ровно на столько времени, чтобы впустить их. Затем проход преграждали снова, а пустотники устремлялись вперед, за Бронзовые Врата, которые также захлопывались за их спинами. То же повторялось и с Серебряными, и с Золотыми Вратами, через которые пустотники входили собственно в Дом. Согласно правилу, никогда все четверо врат нельзя было открывать одновременно, и только дважды за всю историю Дома открывались трое врат сразу, чтобы впустить больше ста тысяч пустотников.

Вратами управляли гигантские шестеренчатые механизмы, а они получали энергию от подземных рек, струившихся внутри гор. Для открытия и закрытия каждых врат служил отдельный рычаг, и все четыре рычага находились в комнате переключателей Граничного Форта — системы комнат и залов, вырубленных в толще горы над туннелем. Войти в форт можно было только через горный серпантин, основательно укрепленный бастионами и равелинами.

Форт охраняло особое подразделение Легиона, Орды, Полка или же Умеренно Почтенной Артиллерийской Бригады. Караул сменялся каждые сто лет по времени Дома.

В настоящее время, более чем через десять тысяч лет после исчезновения Зодчей, Граничный Форт защищала когорта Легиона под командованием полковника Трабизонда Нэйджа, 13338-го по порядку следования в Доме.

Полковник Нэйдж стоял у себя в кабинете, облачаясь в церемониальную посеребренную кирасу и шлем с плюмажем — знаки его ранга — когда в дверь постучал дежурный.

— В чем дело? — спросил Нэйдж. Он был несколько отвлечен от мелочей, поскольку через час ему предстояло отдать команду, чтобы открыть Ясные Врата и впустить около десяти тысяч пустотников, избранных в качестве противника для 108217-й кампании Армии.

— Визитер из ГШ, сэр, — доложил дежурный. — И у лейтенанта Корби срочный доклад.

Нэйдж нахмурился. Как и все Жители, он был высок и красив, и хмурое выражение почти не изменило его черт. Его обеспокоило то, что он не получал ни официального уведомления о визите из Генерального Штаба Армии, ни предупреждения от любого из своих друзей и старых товарищей, служивших там.

Приладив на место подбородочный ремешок, он взял со стола свою копию Эфемерид 108217-й кампании. Она была магически настроена на его руки и взорвалась бы от прикосновения любых других, поэтому его имя красовалось на обложке десятисантиметровыми тиснеными буквами. Эфемериды не только предписывали, какие врата и в каком порядке следует открывать, но и служили руководством к постоянно перемещающимся клеткам Великого Лабиринта.