Святитель - Библейские темы

Иисус не хотел ответить на неверно поставленный вопрос Пилата, но другим людям и в иных обстоятельствах Он сказал:

Я есмь истина [130] N?.: Ei. 14, 6. .

Эти слова совершили переворот в истории человечества, решающий переворот в отношении к Богу, к человеку и природе. Бог — личность, а не предмет. И человек — личность, а не предмет. Потому и о человеке спрашивают "кто?", а не "?то?".

Всеобъемлющее значение этого переворота глубоко понял Апостол, восхищенно воскликнувший:

древнее прошло, настало новое [131] N?.: Ei. 14, 6. . Иными словами, порабощение человека мраком лжи и тирания твари миновали и пришли свобода и величие личности.

Если кто-нибудь глубоко вдумается в это, то почувствует, как быстро он выходит из тьмы к свету, и поймет, какой коренной переворот совершил Сын Божий в понимании личности и предмета. Поймет, какую небывалую борьбу ведут чада света с сынами тьмы — те, кто возносит личность Бога и человека над бессловесной природой, с теми, кто стремится свергнуть личность и смешать ее со множеством немых предметов и снова дать предметам господство над человеком, снова повторить ложный эксперимент римского язычества. Поймет и Божественное значение современных лозунгов: "Свобода человека!", "Достоинство человека!", "Личность человека превыше всего!", "Свобода народу!", "Ценность личности каждого человека и народа!".

Все эти призывы и лозунги имеют более глубокое значение, чем может показаться на первый взгляд. Они появились не как грибы после вчерашнего дождя: это древние "растения", и корень их — Христос, хотя этого не знают многие из тех, кто, пользуясь этими призывами, думает, будто они зародились вместе с современной демократией. С той поры, когда они начали тихо прорастать, с того дня, когда Сеятель сказал:

Я есмь истина , началась в мире борьба между

что и

Кто . Началась она девятнадцать столетий назад, а в наши дни разгорелась так, что охватила весь мир. Об этом должны знать все христиане на земле.

А для того, чтобы знать, необходимо понять, насколько вопрос Пилата был неверным и недостойным ответа Христа.

В тот день, когда фанатичный фарисей Савл, ревностный ученик Гамалиила, спешил в Дамаск, чтобы

тамошних привести в оковах в Иерусалим на истязание [132] Деян. 22, 5. , вскоре после того как он участвовал в побиении камнями диакона Стефана [133] Ni.: Деян. 7, 59–60; 8, 1. , решилось будущее юного, только зарождающегося христианства: великий гонитель стал великим защитником и его ревностным проповедником. Страстный преследователь Иисуса, благодаря чему он стяжал особое уважение в своей среде, превратился в пламенного Его последователя (ср.: Деян. 22, 3–5; 26, 4–5). Это необычное само по себе перерождение становится еще более необычным потому, что оно произошло мгновенно. В один день, в один миг, когда Савл со своими приспешниками строил самые решительные планы уничтожения "хулителей" веры, он вдруг переродился и стал другим человеком, настолько отличным от прежнего, что большего антипода представить невозможно. Савл, который в тот великий для его личной судьбы и для судьбы христианства день вошел в Дамаск, отличается от Савла, который в тот же день вышел из Иерусалима, больше, чем Саул — помазанник Божий от Саула — мрачного завистника, чем Давид-герой от Давида — кровавого интригана, больше, чем блудный сын — от сына покаянного. Происшедшее с Савлом по пути в Дамаск нам очень трудно представить. Но если любому событию предшествует соответствующая причина, то в этом случае она должна быть исключительной.

Прежде всего этот молодой израильтянин не был обычным, посредственным человеком: он выделялся из толпы тех своих соотечественников, которые ценили свои убеждения не более чем в тридцать сребреников. Как один из избранников, одаренных Богом пятью талантами, он ни одного не хотел закопать в землю. Савл, как и все героические личности, изначально был предуготован для службы Богу. Для него этот мир не арена человеческого произвола и безумия, а мастерская Божия, где действует свой план, где каждому предназначено свое служение, и если кто не исполняет его, то поступает противно воле Божией. Божиих врагов Савл воспринимает как своих личных. Пока он шел в Дамаск, в его душе жила непоколебимая уверенность, что фарисейская религиозная система веры установлена Божественным планом, а новая проповедь об Иисусе воскресшем, Которого эта система осудила на распятие, основана на лжи и личном расчете. Как вдруг опрокинулась система его понятий и как они поменялись местами? Если бы Савлу предложили царский престол в Палестине при условии, что он отречется от фарисейства, если бы ему была обещана вся роскошь, которую только может представить восточная фантазия, если бы ему под ноги было брошено все, что бросал к ногам Христа лукавый искуситель в пустыне, кто может усомниться в том, что Савл не ответил бы решительно: