Чарльз Додд - Основатель христианства

Священники преследовали две дели: устранить Иисуса, предав Его смерти, и опорочить Его. Поэтому смертный приговор должен был вынести по всем правилам сам римский наместник. Чтобы обеспечить такой приговор, вернее всего было обвинить Иисуса в мятеже. Но такое обвинение не опорочило, а возвеличило бы Его в глазах евреев. Санхедрину требовалось доказать, что Он повинен в святотатстве. Достоинство суда обеспечивало должное уважение к приговору. Однако фактически санхедрин мог действовать лишь как суд первой инстанции. По свидетельству Евангелий, так оно и было. Хотя санхедрин признал Иисуса виновным и приговорил Его к смерти, священникам пришлось обратиться к наместнику не как судьям, пришедшим за утверждением приговора, но как обвинителям. В этом согласны все Евангелия. Следовательно, судебное разбирательство в санхедрине приобретало характер предварительного расследования, определяющего, какое обвинение более приемлемо для полномочного суда. Такова юридическая сторона дела; однако для правоверного еврея приговор санхедрина был значим сам по себе, и талмудическая традиция гласит, что смертный приговор Иисусу вынес санхедрин; о наместнике нет и речи, что вполне понятно.

Иисуса схватили глубокой ночью. Естественно, в такое время санхедрин заседать не мог. Но по меньшей мере один человек не спал и дожидался — Анна, бывший первосвященник, ныне "серый кардинал", правивший тайно за своего зятя Каиафу, который занимал при Понтии Пилате этот высокий пост. Пленника сразу привели к нему для личной беседы "об учениках Его и об учении Его". Так сообщает Иоанн (другие евангелисты ничего об этом не говорят). Кроме того, он пишет, будто один из учеников Иисуса, знакомый с первосвященником, тайно пробрался к нему в дом, — тем самым, видимо, намекая, что его сведения вполне достоверны.

Тем временем, наверное, членов санхедрина оповещали о случившемся, чтобы обеспечить присутствие всех на спешно созываемом совете. Несомненно, пришли они не в ту же минуту; нам следует, должно быть, согласиться с Лукой, который пишет, что в полном составе и под началом первосвященника санхедрин собрался только утром. Тогда все совпадает и с тем, что нам известно из еврейских источников о судебном разбирательстве. Если же совет собрался ночью, как может показаться из Евангелий от Марка и от Матфея, сам первосвященник нарушил строгие предписания Закона. Да, нарушение могло и быть; но скорее всего евангелисты неточно пересказали события. Ведь их не интересовали ни юридические тонкости, ни хронологическая точность. Они честно передают то, как развертывалась драма, сохраняя цельность и последовательность повествования, однако между арестом Иисуса и заседанием санхедрина, а также последующим судом у Понтия Пилата могло пройти больше времени, чем явствует из их слов.

Восстановить ход разбирательства перед санхедрином задача непростая. Повествования Марка и Матфея (варианты одного и того же рассказа) иногда отличаются от повествования Луки, а Иоанн совсем не описывает слушание дела. В лучшем случае мы располагаем кратким греческим изложением разбирательства, которое шло на древнееврейском и, наверное, было гораздо длиннее. Полнее всего рассказано у Марка. Он указывает, что санхедрин "искал против Иисуса свидетельства, чтобы предать Его смерти", и, вероятно, близок к истине. Однако юридические формальности соблюдались тщательнейшим образом. Предпочтение было отдано нескольким обвинениям, из которых Марк упоминает одно — угрозу разрушить Храм. Как мы видели, строилось оно на извращении слов Иисуса. Но свидетели приводили слова эти по-разному, и обвинить Его не удалось — согласно Закону, подтвердить обвинение должны были двое или трое. Остальные обвинения тоже не подтвердились. Тем не менее Иисусу предоставили возможность возразить на них. Он отказался. Тогда первосвященник прямо спросил Его: "Ты Мессия?" Здесь, как мы видели, начинаются трудности, поскольку евангелисты неодинаково передают Его ответ. И все же первосвященник изобразил дело так, будто Иисус фактически признавался в том, что именовал себя Мессией. Более того, он назвал слова Иисуса богохульными. Суд единодушно поддержал его, и Иисуса обвинили в богохульстве — самом тяжком преступлении перед еврейским Законом.

Трудно сказать, в чем именно состояло "богохульство". Неясно, считалось ли само по себе кощунственным назвать себя Мессией. Скорее всего суть была в оттенках значений. В другом месте Евангелий обвинение в богохульстве связывается с тем, что Иисус оскорбил религиозные чувства ортодоксальных иудеев: во-первых, Он прощал грехи, то есть присваивал себе власть Бога; во-вторых, Он "называл Бога Своим Отцом" (в смысле, отличном от общепринятого "Отец всех израильтян"). По-видимому, оба обвинения отразились в дошедшей до нас беседе Его с первосвященником. Иисуса не только спросили, Мессия ли Он, — Его спросили, считает ли Он себя Сыном Бога. В Евангелии от Марка оба вопроса объединены, но у Луки Его сначала спрашивают: "Если