Митрополит - Воскресные проповеди

И вот Господь нас зовет идти за Собой в эти глубины богопознания, в эти глубины вечности и жизни. Он Сам нам сказал: жизнь вечная в том, чтобы познать Бога и Сына Его Иисуса Христа, жизнь в том, чтобы так с Ним соединиться, так неразлучно, так глубоко с Ним срастись, стать одно, чтобы мы могли сказать: моя жизнь – Христос; Его учение, Его пути, Его мысли и Его чувства, Его воля и Его судьба – мои, я их принимаю на себя, как крест, как Воскресение, как смерть и как жизнь, и как путь.

Вот что значит следовать за Христом теперь: вслушаться в Его Божественное слово, которое очерчивает, указывает нам путь жизни; и на этом пути, во всем, сколько у нас есть сил – но изо всех наших сил – быть учениками Христа. Но для этого, как и в древности, надо освободиться от всего, что иначе делает нас рабами, связывает, не пускает в вечную жизнь. Об этом каждый из нас должен подумать про себя, потому что у каждого из нас есть нечто, что он – хотя не на словах, хотя не сознавая, может быть, того, – предпочитает Богу. Для этого надо глубоко всмотреться в себя и поставить перед собой вопрос: вот, если бы теперь встал передо мной Спаситель и сказал: оставь это, это единственная твоя преграда между тобой и вечной жизнью – что бы мы на это ответили? Оставили бы – или сказали бы: „Не могу, Господи, прости!”?

Вот об этом нам надо подумать, потому что мы все призваны следовать за Христом во славу вечной жизни; это наше призвание: воскреснуть духом, прежде чем в свое время мы воскреснем телом, и войти в тайну Божества, познать Бога, как говорит апостол Павел, подобно тому, как мы сами Им познаны, поклониться Ему всей жизнью, всем духом, всей истиной своей. Аминь.

30 января 1983 г.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Любая притча евангельская или реальный рассказ из жизни Спасителя Христа всегда говорят нам не только о прошлом, но и о нас самих.

Когда-то во вратах Иерихона, в придорожной пыли сидел из года в год слепой Вартимей. Все он сделал в жизни, чтобы прозреть, ко всем обращался – и остался слеп. И оставалось ему – ждать милостыни на пропитание от случайного прохожего, чтобы только провлачить остаток своих Дней без голода. Но другой голод его терзал: отчаяние о том, что потерялось зрение, что прекрасный мир, годами видный всем, для него недоступен.

Не так ли бывает с нами? Каждый из нас в какой-то момент жизни, может быть, на одно мгновение увидел нечто от вечной жизни, уловил сияние Божие. Порой это бывает в глазах любящего и благодатного человека: порой это бывает в момент, когда мы причащаемся Святых Таин: порой в молитве: а порой – каким-то чудом, когда мы не ожидаем ничего, вдруг коснется нашего сердца и ума благодать. И сердце загорится, и ум просветлеет, и все кажется возможным. А потом это мгновение потухает, и мы живем изо дня в день, словно ослепли, как Вартимей, ожидая продления нашего существования от милости людей, – не пожалеет ли нас кто, не проведет ли по сложным путям земной жизни, а может быть, укажет путь в вечность...

В отчаянии и слепоте Вартимей сидел так много лет. Много толп проходило мимо него, и каждый, может быть, и бросал ему подачку, но зрения он не получал. И в какой-то день прошла особая толпа, необычайная, в ней была какая-то благоговейная тишина. Сердцевиной этой толпы, сердцевиной этой тишины был Некто: Свет, пришедший в мир, Бог, ставший человеком, Тот, у Которого, как говорит Писание, глаголы вечной жизни, слова, открывающие эту жизнь не картинами, а реальным, живым опытом. Вартимей спросил, Кто же идет. И когда он узнал, что проходит мимо Иисус Христос, и через мгновение пройдет, и уже не станет Его здесь, он начал кричать о помощи, кричать, как кричат только из глубины долголетнего беспросветного отчаяния, зная, что если не теперь, то никогда он уже не прозреет. И Христос остановился. Но вокруг Вартимея были – люди благочестивые, но которые хотели заставить его замолчать: Молчи! Как ты можешь говорить о своей слепоте, о своей нужде, о чем-то таком земном, когда Спаситель мира говорит о вечной жизни, раскрывает тайны Царства Божия?..

Так бывает и с нами. Когда из глубины долголетнего беспросветного отчаяния о своей собственной слепоте мы вдруг начинаем кричать к Богу, вопить к Нему, разве не приходят нам помыслы, говорящие: Зачем? Стоит ли? Услышит ли Господь? До меня ли Ему дело?.. И вот, как Вартимей не замолчал, так и нам сквозь этот гомон сомнений, заглушающий нашу мольбу к Богу, надо продолжать кричать: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного, помилуй меня, грешную!.. И Господь остановится, и Господь на нашу, как будто малую, боль обратит Свой взор.