Митрополит: Церковь

Слишком часто Церковь мыслится как самое наисвященное общество людей, объединенных и связанных между собой общей верой и общей надеждой на одного и того же Бога, их любовью к одному и тому же Господу; многим представляется, что единство Самого Бога, к Которому разделенные и сопротивостоящие христиане прибегают, - хотя и исключительный, но достаточный якорь их единства. Такой критерий слишком мелок; и также слишком мелок лежащий в его основе опыт о природе и о жизни Церкви. Церковь не есть просто человеческое объединение. Это не объединение, но организм, и его члены - не «составные части» коллективного целого, но подлинные, живые члены сложного, но единого тела (1 Кор 12:27): не существует такого явления как христианский индивид. И тело это, одновременно и равно, человеческое и Божественное. Человеческое - потому что мы - его члены; и не только мы, а также и все почившие верующие, потому что «Бог не есть Бог мертвых, но живых» (Мф 22:32), и все для Него живы. Но Церковь также и Божественна: Сам Господь, истинный Человек и истинный Бог, есть ее Глава, Первенец среди усопших, один из ее членов; в день Пятидесятницы Дух Святой вселился в нее и пребывает в каждом из ее убежденных членов; и наша жизнь сокрыта со Христом в Боге Отце; мы - сыновья и дочери по приобщению.

Церковь есть место и средство, способ соединения Бога с Его тварями. Это - новое творение; Царство, уже пришедшее в силе; единство, вос-созданное с Богом и в Боге - в любви и свободе. Слова, которые кажутся такими жесткими: «нет спасения вне Церкви», глубоко справедливы, потому что Церковь и есть спасение: место встречи Бога с человеком, но также, по существу, самая тайна их соединения. В Церкви Бог оделяет Свою тварь Своей Божественной жизнью, отдает Себя свободно, в любви; человек становится причастником Божественной природы (2 Пет 1:4) и в любви, свободно принимает Бога, становится Богом по приобщению, когда его человеческая природа пронизывается благодатью, Божественной и нетварной, как железо может быть пронизано огнем. Бог, принятый любовью, больше не чужд Своей твари, как и человек больше не чужак в Царстве Божием. И это новое взаимоотношение вырастает в подлинную молитву единства, которая есть и преданное служение.

Церковь не ищет единства и полноты; она есть полнота и единство уже данные и принятые. И это единство есть образ Святой Троицы, подобие Божественной жизни, славный и страшный и животворящий опыт, переживание для самой Церкви, - и тоже откровение всему творению: Да будут все едино <...> да уверует мир, что Ты послал Меня (Ин 17:21), и имели бы жизнь вечную, потому что сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин 17:3).

Знать Бога - это глубинный и неизъяснимый словами , ведомый только ей самой. Быть откровением Божиим - ее задача и ответственность; будучи Его откровением, она тем самым есть свидетельница своего Бога, потому что обезбоженный мир видит Бога только в Его Церкви и через нее, судит Христа по Его Церкви; и прозревает Троичную тайну и тайну Божественной жизни, познавая истинное призвание человечества по образу и явлению этой новой жизни - которая есть Церковь в единстве ее познания, ее поклонения и ее любви. И это явление должно быть откровением тайны жизни не только на словах, но славной жизнью единства с Богом и в Боге. И мы верим, что все еще существует, несмотря на разделения и среди них, единая, нераздельная Церковь - потому что иначе нет Церкви вообще, нет новой твари, нет Царства, пришедшего в силе, и наш Господь и Бог потерпел провал в Своем деле сотворить все новым и единым: Се, творю все новое...

Мы не можем обходить стороной христианские разделения; мы должны сознавать, что расколы являются зачатком скрытого богоотступничества - отречения от воли Божией, разрушением Его дела. Если мы действительно понимаем, что означает и что есть единство, мы не можем мириться с нашими разделениями, нашим замаскированным отступничеством в поступках и жизни. Мы должны сделать эту отвергнутую волю Божию своей заботой и всем сердцем приступить к делу. Две воли управляют историей: воля Божия, всемогущая, которая может создать все из ничего и обновить обветшавшее, и воля человека, слабая, неспособная создать и обновить, но обладающая страшной силой воспротивиться воле Божией. Она может разрушить, но не может воссоздать. И человек может только переломить себя и молиться. И мы это сделаем: будем молиться Богу, чтобы Его воля восстановила наше вселенское единство. Но, как говорит святой Ефрем Сирин, не заключай молитву свою в слова, но преврати в молитву всю свою жизнь...