Неизв.: Дневник мага

После того как я представился, она спросила, привез ли я виейры - большие раковины, служившие символом паломничества к могиле святого и помогавшие богомольцам узнавать друг друга <���Путь Сантьяго оставил один-единственный след во французской культуре, причем в той ее сфере, которая составляет предмет национальной гордости - в гастрономии: «coquilles Saint-Jacques», то есть морские гребешки, подаваемые на раковине. (Здесь и далее специально не оговоренные примечания принадлежат автору.)>. Перед тем как отправиться в Испанию, я еще дома, в Бразилии, побывал в святилище Пречистой Девы, известном как Апаресида до Норте, и купил там так называемую визитацию - образ Богоматери, посещающей св. Елизавету. Образ был вделан в три раковины.

- Красиво да непрочно, - заявила хозяйка, возвращая мне их. - По дороге могут разбиться.

- Не разобьются. Я возложу их на гробницу апостола.

Мадам Дебриль, судя по всему, не собиралась уделять мне много времени. Вручила мне карточку, с помощью которой я мог обрести приют в монастырях, расположенных вдоль Пути, оттиснула на ней печать Сен-Жан-Пье-де-Пор, чтобы удостоверить место, с которого началось паломничество, и сказала, что теперь, благословясь, можно и в путь.

- А где же проводник? - спросил я.

- Какой еще проводник? - удивилась она, однако глаза ее заблестели как-то по-иному.

И мне стало ясно, что я позабыл кое-что очень важное. Второпях я не произнес Древнего Слова - нечто вроде пароля, благодаря которому опознаются те, кто принадлежит или раньше принадлежал к орденам Традиции. Я поспешил исправить это упущение и вымолвил Слово. Мадам Дебриль быстрым движением вырвала у меня из рук карточку:

- Она вам не понадобится, - сказала она, вынимая из-под груды старых газет картонную коробку. - Идти и отдыхать будете в зависимости от того, как решит ваш проводник.

Из коробки она извлекла шляпу и плащ с капюшоном - старые, но прекрасно сохранившиеся. Попросила меня стать посередине комнаты и начала молча молиться. Потом надела шляпу мне на голову, набросила плащ на плечи. Я заметил, что и в тулью шляпы, и в подол плаща вшиты раковины. Не прекращая молитвы, хозяйка взяла стоявший в углу кабинета посох и вложила его мне в правую руку. К посоху была прикреплена небольшая фляга для воды. Ну и видок, должно быть, был у меня: под низом - джинсы-бермуды и майка с надписью «I LOVE NY», а сверху - одеяние средневекового пилигрима.

Мадам Дебриль подошла ко мне вплотную и, словно в трансе, возложив обе руки мне на голову, произнесла:

- Да пребудет с тобой святой апостол Иаков; да явит он тебе то единственное, что ты должен открыть; да не затянется твой поход, да не оборвется до срока, но продлится ровно столько, сколько потребуют Законы и Необходимости Пути... Беспрекословно повинуйся своему проводнику, даже если приказ его покажется тебе смертельно опасным, святотатственным или нелепым. Клянись слушаться его во всем. Я поклялся.

- Да пребудет с тобою дух паломников иных времен. Шляпа убережет тебя от солнца и дурных мыслей; посох защитит от врагов и дурных поступков. Да осеняет тебя днем и ночью благословение Господа, Сантьяго и Пречистой Девы. Аминь.

После чего стала такой, как прежде, - торопливо и не без раздражения сняла с меня плащ и шляпу, запихала их в коробку, отставила в угол посох и флягу, а потом, убедившись, что я запомнил пароль, велела уходить, ибо мой проводник ждет меня километрах в двух от Сен-Жан-Пье-де-Пор.

- Он ненавидит оркестры, - пояснила она. - Но и на расстоянии в два километра ему от музыки не спрятаться, Пиренеи - превосходный резонатор.

И она заторопилась вниз по лестнице на кухню, чтоб еще немножко потиранить мальчика с грустными глазами. Уже уходя, я осведомился, как мне быть с машиной. Мадам Дебриль посоветовала оставить ключи - кто-нибудь отгонит. Я открыл багажник, достал рюкзак со свернутым спальным мешком, поглубже уложил образ Богоматери на раковинах, взвалил рюкзак на плечи и протянул хозяйке ключи.

- Идите по улице вдоль крепостной стены до самых городских ворот, вот и выйдете из города, - сказала она. - А придете в Сантьяго-де-Компосте-Л у - прочтите за меня «Аве Марию». Бессчетное множество раз одолевала я этот путь, а ныне довольствуюсь тем, что читаю в глазах новых пилигримов восторг, который сама испытать уже не могу - годы не те. Расскажите это апостолу. И еще скажите, что скоро я приду к нему, правда, другой дорогой - она и короче, и легче будет...

Я покинул городок через Испанские ворота, некогда излюбленные римскими легионами, а впоследствии - дружинами Карла Великого и полками Наполеона. Я шел молча, слыша звучавшую в отдалении музыку, - и вдруг на развалинах древнего поселения возле Сен-Жан-Пье-де-Пор так разволновался, что слезы выступили на глаза. Там, возле этих руин, меня будто ударило - ведь ноги мои ступают по Пути Сантьяго.