Неизв. - Дневник мага

Я вспомнил, как угрюм был Петрус в то утро. Если все, что он говорит, - правда, мир переживает сейчас очень трудное время.

- Буду ждать в «Парадоре», - сказал он уже на ходу. - Назову портье твое имя.

Я провожал его глазами до тех пор, пока он не скрылся из виду. Слева от меня тянулись поля: земледельцы, окончив дневные труды, возвращались по домам. Я решил сделать упражнение, когда ночная тьма полностью объемлет мир.

Я был спокоен. С той минуты, как был начат мною Дивный Путь Сантьяго, я впервые пребывал в полнейшем одиночестве. Поднялся, прошелся немного, но темнело так быстро, что, боясь заблудиться, я предпочел вернуться под дерево. И все же, пока глаза еще способны были хоть что-то различать, я мысленно определил расстояние от дерева до Пути. Никакой свет не слепил меня, но сияния новорожденной луны, только что выплывшей на небосвод, было более чем достаточно, чтобы различить тропинку и по ней выбраться к Санто-Доминго.

Мне по-прежнему было нисколько не страшно, так что поначалу казалось - потребуется сильно напрячь воображение, чтобы пробудить в душе страх мучительной смерти. Не важно, сколько лет мы прожили на свете: ночь, осеняя мир тьмою, приносит с собой все те страхи, что гнездятся в нас с детства. И чем темней становилось, тем неуютней я себя чувствовал.

Я был один в чистом поле, и, если бы закричал, никто не отозвался бы мне. И вспомнилось, как едва не лишился чувств сегодня утром. Никогда, никогда в жизни я не испытывал еще такого сердцебиения.

А если бы я умер? Стало быть, кончилась бы жизнь - таков самый логичный вывод. За то время, что я следовал путем Традиции, мне уже не раз приходилось говорить с духами. Я был абсолютно убежден в существовании жизни после смерти, но мне ни разу не пришло в голову спросить, как именно совершается переход из одного измерения в другое. Как бы ни был подготовлен к этому человек, это должно быть ужасно.

Если бы я умер, к примеру, сегодня утром, ни малейшего значения уже не имели бы Путь Сантьяго, годы учения, тоска по близким, деньги, спрятанные на поясе. Я вдруг вспомнил цветок в горшке, стоявший на моем письменном столе в Бразилии. Он продолжал бы существовать - и он, и все другие растения на свете, и автобусы, и зеленщик на углу, всегда продававший свой товар втридорога, и телефонистка, сообщающая номера, которые не значатся в справочнике.

Все эти мелочи, под воздействием того, что, случись моя смерть сегодня утром, исчезли бы, вдруг обрели в моих глазах огромное значение, сделались бесконечно важными. Именно они, а не звезды, не приобретенная мудрость убеждают меня в том, что я жив.

Стало уже совсем темно, и лишь на горизонте я мог различить слабое свечение городских огней. Я лег наземь, стал смотреть на ветви над головой. До меня доносились странные звуки - странные и разнообразные. Это вышли на свою охоту ночные звери. Если Петрус - такой же, как я, человек из мяса и костей, он не может быть всеведущ. Кто поручится, что здесь и вправду не водится ядовитых змей?! А волки, неистребимые европейские волки? Как знать, может быть, они учуяли меня и решили прогуляться именно здесь? Тут раздался какой-то иной звук - как будто с треском сломалась ветка, - и от охватившего меня страха вновь замерло сердце.

Я несколько минут напряженно прислушивался, думая, что следует, не откладывая, сделать упражнение да отправляться в отель. Расслабился, сложил руки на груди, как покойник. Что-то шевельнулось рядом. Одним прыжком я вскочил на ноги.

Ничего. Это ночь все заполонила и заполнила собой, приведя с собой все страхи, присущие человеку. Я снова растянулся на земле, преисполняясь на этот раз решимости преобразовать любой приступ страха в стимул для упражнения. И понял, что, несмотря на ночную прохладу, весь покрыт испариной.

Я представил себе: гроб закрывают крышкой, завинчивают по углам болтами. Я неподвижен, но жив и хочу сказать моим близким, что все вижу, что я их люблю, - однако не могу произнести ни звука - губы не шевелятся. Отец и мать плачут, друзья обступили гроб, но я один! Столько любящих вокруг, и никто не в силах понять, что я еще жив, что еще не сделал в этом мире всего, что намеревался. Отчаянно силюсь открыть глаза, стукнуть в крышку гроба или еще как-нибудь подать знак о том, что жив. Тщетно.

Чувствую, как покачивается гроб, - это меня несут на кладбище. Слышу, как позвякивают металлические ручки, слышу голоса и шаги идущих в траурном шествии. Вот кто-то сказал, что ужин придется немного отложить, а другой заметил, что я умер слишком рано. От запаха цветов начинаю задыхаться.