Неизв. - Дневник мага

Внутри не было ничего, за исключением стола, на котором лежали книга и меч. Но это был не мой меч.

Монах расположился за столом, не предложив мне присесть. Он взял пучок каких-то трав и поджег их, отчего часовню окутал легкий аромат дыма. С каждой минутой происходящее все больше напоминало мне встречу с мадам Дебриль.

- Прежде всего, хочу предостеречь вас, - сказал отец Хавьер. - Путь святого Иакова - всего лишь один из четырех. Это - Пиковый Путь. Он может наделить вас могуществом, но этого еще недостаточно.

- Каковы же три других?

- Два, по крайней мере, вам известны. Первый - это Путь Иерусалимский, или Червовый, или Грааля: он дарует умение творить чудеса. Второй -

Римский, или Трефовый Путь, который научит общению с другими мирами.

- Не хватает только Бубнового, чтобы собрать все масти карточной колоды, - пошутил я.

- Совершенно верно, - засмеялся отец Хавьер. - Это тайный путь. Если вы когда-нибудь пройдете по нему, то обязаны будете молчать об этом. Пока оставим его. Где ваши раковины?

Открыв рюкзак, я достал раковины с образом Богоматери Визитации. Монах поставил их на стол, простер над ними руки и стал концентрировать волю, попросив меня сделать то же самое. Аромат благовоний становился все сильнее. Глаза наши были открыты, и внезапно я заметил, что происходит то же явление, что и в Итатьяйе - раковины изнутри налились светом, который ничего не освещал. Исходящий из гортани отца Хавьера голос произнес:

- Там, где твое сокровище, там и твое сердце. Это была фраза из Библии. Но голос продолжал:

- А там, где твое сердце, - там и колыбель Второго Пришествия Христа. Как и эти раковины, паломник - это всего лишь оболочка. Когда разобьется оболочка, которая есть верхний слой Жизни, появится сама Жизнь, состоящая из Агапе <���Агапе - античное понятие, обозначающее любовь к ближнему. В греческой философии было введено различение понятий «агапе», выражавшего деятельную, одаряющую любовь, ориентированную на благо ближнего, и «эрос», представлявшего страстную любовь, ориентированную на удовлетворение.>.

Он убрал руки, и свечение исчезло. Потом записал мое имя в книгу, лежавшую на столе. На всем Пути Сантьяго мое имя было записано всего лишь трижды - в книгу мадам Дебриль, в книгу отца Хавьера и - уже потом - в книгу Могущества, куда я занес себя собственноручно.

- Вот и все, - промолвил монах. - Теперь можете идти. Да благословят вас Пречистая Дева Ронсевальская и святой Иаков.

- Путь Сантьяго отмечен желтым по всей Испании, - сказал он, когда мы вернулись туда, где ожидал нас Петрус. - Если заблудитесь, ищите эти знаки - на деревьях, на камнях, на дорожных указателях, - они выведут вас куда надо.

- У меня хороший проводник.

- Старайтесь прежде всего рассчитывать на самого себя. Тогда, быть может, не придется шесть дней кряду кружить по Пиренеям.

Выходит, Петрус уже рассказал ему о моей оплошности.

Мы попрощались. Когда выходили из Ронсеваля, туман уже совсем рассеялся. Прямой и ровный путь расстилался перед нами, и я стал искать желтые знаки, о которых упомянул падре Хавьер. Рюкзак потяжелел - в таверне я купил бутылку, хоть Петрус и говорил, что в этом нет нужды. После Ронсеваля на протяжении нашего пути должны были встретиться еще сотни городков, но спать под крышей мне почти не придется.

- Петрус, а почему падре Хавьер говорил о Втором Пришествии Христа так, словно оно происходит сейчас?

- Так оно и есть. Оно происходит всегда. В этом - тайна твоего меча.

- И вот еще... Ты, помнится, сказал, что я встречусь с колдуном, а я встретил монаха. Что общего у магии с католической церковью?

В ответ Петрус произнес одно-единственное слово:

- Всё.

Жестокость

- Вот здесь, на этом самом месте, была убита Любовь, - сказал старик-крестьянин, указывая на маленькую часовню, притулившуюся у скалы.

Мы шли пять дней кряду, останавливаясь лишь для того, чтобы поесть и поспать. Петрус предпочитал не распространяться о своей жизни, но много расспрашивал меня о Бразилии и моей работе. Говорил, что ему нравится моя страна и что Христос Спаситель, простирающий руки на горе Корковадо, ему гораздо больше по душе, чем тот, кого изображают распятым на кресте. Петруса интересовало все, но особенно он любопытствовал насчет бразильских женщин - такие же они красивые, как испанки? Жара в те дни стояла непереносимая, и почти во всех закусочных и в деревеньках, где мы останавливались по дороге, народ жаловался на засуху. Из-за жары мы стали соблюдать сиесту, как испанцы, и отдыхали с двух до четырех дня, когда солнце припекало особенно сильно.