Схиигумен Савва - Полное собрание проповедей и поучений

После литургии выходит отец из алтаря, но его так окружили со всех сторон, что не было возможности подойти к нему за благословением. И я решила пойти к трапезной. Идет отец, а я прошу благословения поехать крестить внучку.

Отец вынул из своего кармана новый ароматный носовой платок, улыбается и говорит: «На тебе чистый платочек». Потом спросил: «Какое имя хотите дать внучке?» Я сказала: «Ирина, 1 сентября день ее ангела». Отец на это говорит: «Ангел до трех недель остается в силе». Положил мне на голову руку, потом благословил, и я быстро пошла собираться в путь.

Но когда я туда приехала, мать ребенка была больна и так сложились обстоятельства, что крестили внучку не 1, а 14 сентября. Тут только я поняла, почему отец мне говорил, что ангел до трех недель остается в силе.

Н.стал просить у отца благословения уехать в другой город. Отец сказал: «Зачем? От креста своего никуда не уедешь».

Теперь я вспоминаю, что эти слова говорил отец и мне. И вот, когда мне бывает трудно и я хочу что-нибудь изменить в своей жизни, вспоминаю эти слова: «От своего креста никуда не уйдешь». И примиряюсь с обстоятельствами.

Когда моему сыну надо было идти учиться в первый класс, мне очень хотелось, чтобы его благословил отец Савва. Перед началом учебного года с большим трудом мне дали отпуск на работе на несколько дней: на дорогу туда-обратно и один день, чтобы увидеть батюшку.

Приехали. Литургия совершалась в Михайловском храме. Людей много, а у алтаря целая толпа детей. Мой сынок в этой толпе совсем затерялся. После литургии был праздничный молебен. Отец стоял на одной стороне, а мы - на другой, напротив него, и приблизиться к нему не было никакой возможности. Я мысленно кричала отцу: «Отец, хотя бы взглядом благословите моего сына!». И - о чудо! - после молебна, когда все батюшки пошли в алтарь, отец перешел на нашу сторону, отстранил других детей, подошел к моему сыну (хотя никогда его не видел) и благословил его большой просфорой. У меня от радости полились слезы, а мальчик обеими руками, крестообразно сложенными, крепко прижал к груди эту просфору и от радости не может выговорить ни слова.

Когда батюшки пошли на трапезу, люди стеной стояли по обеим сторонам. На сей раз отец шел по той стороне, где мы стояли с сыном, и дойдя до нас, положил руку на голову мальчику.

В тот же день мы поехали домой. В Москве нам нужно было компостировать билеты. Людей на вокзале полно, у кассы огромная толпа, много едет детей перед началом учебного года.

Открылось окошко кассы - кассир объявила: «Билетов никаких нет». Все заволновались: кто пошел искать дежурного, кто начальника. А я мысленно кричу: «Отец, помогите!» Меня волной людей прижало к самой кассе. Сынишку оттеснили, он плачет, я ему кричу: «Сынок, не плачь, стой на месте, я здесь». А сама от кассы не отрываюсь.

Вдруг открылась касса, и мне дали билеты. Мужчина кричит: «Я был первый, у меня трое детей» Кассир спокойно ему ответила: «Билетов только два»,- и закрыла окошко.

Вот какие чудеса Господь творит, по святым молитвам нашего дорогого отца.

Собралась я к отцу и думаю: «Дорогих гостинцев покупать не буду, куплю что подешевле. Отец все равно все раздает другим». Приношу ему свои гостинцы, а он говорит: «Сама, сама кушай, не надо мне». Совесть моя заговорила, укорила я себя. В следующий раз купила чего получше, старательно завернула, и отец все принял…

Когда я поступила в монастырь, меня благословили на клирос. Голос у меня был высокий - дискант, но я заметила, что когда поем чего-нибудь кислого (например, яблок или вишни), то голос садился. И я решила не есть фрукты. Об этом никто не знал, кроме меня.

Приехала я к отцу. Он говорит: «Мне Господь открыл, что тебе надо прекратить есть все сладкое: сахар совсем нельзя, мед и не нюхать, и вообще есть больше фруктов в любом виде. На тебя надвигается болезнь. Запрещаю тебе строго есть все сладкое, можешь только иногда сиропчик».

Придя на квартиру, после обеда я взяла ложку варенья, размешала в воде, приговаривая: это сиропчик, мне разрешено. Вечером того же для стояла я у стеночки Успенского храма, входит отец и, поравнявшись со мной, грозит пальцем: «А варенье ведь тоже нельзя».

Одна духовная сестра подарила мне светлые туфли с блестящими пряжками. Отец наш не благословлял носить блестящее: металлические пуговицы, пряжки велел перешивать. Когда я приезжала к нему, эти туфли не показывала, а носила где-нибудь на стороне.