Схиигумен Савва - Полное собрание проповедей и поучений

Думаем ли мы об этом?… И как жалко не думать об этом! Кто день провел в сценах ужасных, отвратительных, тому такие чудовищные видятся сны! Кто жизнь провел в этих сценах - тому что будет видеться по смерти?

Но вот еще замечание: некоторые образы до того овладевают душою, что занимают ее всю-всю ее жизнь. На такие образы крайне нужно обратить внимание. Беда связаться таким образом с образом худым.

От такого пленения в воображении душа лишается самостоятельности все более и более. «Я сам не свой»,- говорят в таких случаях. Этого мало: образ может отнять всю самостоятельность, вывести человека из себя, лишить его сознания. Сколько людей помешалось именно таким образом!

И этого мало. Лишив самостоятельности, образ может вообразиться в человеке, заставить его принять свою личность. Помешанный, вообразив себя собакою, лает, кусает и прочее.

Предел ли тут метаморфозе? Очевидно нет, он может идти далее. До чего? В Серданополе - до оскотнения… Стоит об этом подумать!

Магнетизер приходит в особенное соотношение с душою магнетизируемого и командует ею. Последняя теряет самостоятельность и живет магнетизером. С человеком ли только у человека может быть такое общение? Не может ли быть и с духа ми добрыми и злыми? Добрые, конечно, не злоупотребляют этим, и как это противно порядку вещей, то они не пользуются этою возможностью. А злые? На что они не могут покуситься. И как бедной душе надобно быть осторожной, чтобы не подпасть влиянию духа тьмы!

Я сравниваю природу в отношении к познанию с высокою горою. Кои живут у подошвы ее, те пользуются всеми житейскими выгодами местоположения: тут пристани, рыболовья, пастбища, поля и прочее.

Ученые восходят выше - до средины горы: тут прелестные виды, но все еще удобность жизни.

Горе тем, кои, не удовлетворяясь срединными познаниями, взошли на верх горы или по крайней мере подошли к ее вершине, то есть вступили в область метафизики. Тут все сухо, голо или покрыто льдом. С горы чувственной можно воротиться назад, с высоты же метафизической, если на нее сделан действительный восход, нет возврата.

Правда Божия в природе видимой.

Апостол замечает, что невидимые совершенства Божии, обнаруживаясь в творении, становятся видимыми до того, что внимательный зритель может видеть в природе самую присносущную силу творческую и Божество. О некоторых совершенствах Божиих это так ясно, что не может подлежать никакому сомнению, например: всемогущество, премудрость, благость видны в природе на каждом шагу. Но некоторые совершенства составляют в сем отношении как бы исключение - такова особенно правда Божия.

Кто думает ее видеть в творении, вне себя? И, однако же, она, будучи одним из основных совершенств Божественных, должна по сему самому отражаться в природе видимой не менее других совершенств. Почему же не замечают ее или не столько, как другие совершенства? Уже потому, что человеку-грешнику замечание сего совершенства не так приятно, как других, например, благости и премудрости; а известно, что менее любимое менее и замечается. Притом для открытия правды нужен праведный взгляд, а в нем тоже не большой избыток у людей грешных.

И, наконец, в самой природе правда Божия открывается менее, нежели другие совершенства. Открываясь во всей силе, она устремилась бы всего более против человека, - а он под кровом милосердия. Посему обнаружение правды приостанвлено до великого дня Суда -и правды и воздаяния. Однакоже открывается!

Человека буквально можно кормить секретами. Знающий секрет уже почитает себя выше других и готов лишиться многого. Поэтому должность секретаря по секретной части приятнее других должностей. Ничем вы так не привяжете человека к себе, как допустив его в свой секрет.

Самое большое несчастье Наполеона во время последней его кампании, мне кажется, состояло в том, что ему было хорошо, лучше, нежели каждому из его армии, в физическом отношении. Потерпи он день-два то, что терпит бедный солдат, или будь покрепче ранен и пострадай от раны хотя неделю, небось мир был бы заключен тотчас и все честолюбивые помыслы ушли бы, как мыши в нору при появлении кота.

Великое дело - нужда физическая!

«Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми?»

Ко всякому идет вопрос сей? Ко всякому, и самому, по-видимому, несчастному. Ибо если есть какие несчастия, то они не от Господа, а или от самого человека, или от людей других. Притом несчастия, какие есть или бывают, касаются только поверхности нашего бытия, а фонд - то, что от Господа,- всегда благо и хорошо. Всякая душа одарена образом Божиим, искуплена Кровию Сына Божия, освящена благодатию Святаго Духа, предназначена к вечному блаженству и поставлена среди мира Божия. И что же в самом деле можно воздать Ему? Благих наших Он не требует. Чего же хочет? Сердца твоего: «Сыне, даждь Ми сердце твое. У тебя все - Мое, но сердце - твое. Я не могу им располагать. Если в самом деле хочешь возблагодарить Меня. То дай Мне сердце. Таким образом, мы составим одно. А то, что дано тебе, получит чрез сие правильное употребление».