«Очерке», в котором изложены основы теории, упоми
нает о ней, всего лишь, в одном месте, имплицитно, —
сразу и не заметишь! Если учесть, что биологизаторство
преследовалось в СССР, и «еретика» сослали, поэтому, сюда на Урал, — ясно, что он был вынужден писать
«между строк», тщательно скрывая истинное положение
вещей в теории...».
Михаил уже третий час ломал голову, сопоставляя
высказывания Верлина то в одном, то в другом местах
книги. Знаменательно то, что «Очерк интегрального
исследования индивидуальности» являлся, своего рода, лебединой песней ученого, который заканчивал его, уже
на смертном одре. Борис Борисыч был, кстати, последним
учеником основоположника психологической научной
школы, и приходил в больницу к Верлину для того, чтобы, разрешить неотложные вопросы диссертации.
Защищался Николаев в Москве, по специальности
«Психофизиология», и сейчас он, по сути, является
единственным в городе, так сказать, физиологически
ориентированным психологом специалистом, способным
заткнуть за пояс всех этих выскочек из пединститута, претендующих на реформирование теории, под лозунгом, дескать, её «дальнейшего развития»…
«Подумаешь, какие то темпераменты изучают! Сан
гвиник, холерик, меланхолик... Это мы в институте
157
проходили!» — разочарованно думал Михаил, тогда еще
молодой человек, только познакомившийся с Борисом
Борисовичем, без году неделя, кандидатом наук. Но
постепенно, вгрызаясь в психологические и психофизио
логические труды, стал понимать всю сложность и
неоднозначность предмета. Казалось бы, какая здесь, в
провинциальном уральском городе, может быть наука?
Науку делают в Москве, Ленинграде... Но выяснилось
позже, что именно в провинции, на отшибе, вершатся
судьбы нового, оппозиционного официальному знанию, учения о человеке. Причем, во всём многообразии его
индивидуальных свойств: от морфосоматических, биохи
мических, до личностных и социально исторических.
Такого целостного, интегрального изучения чело
веческой индивидуальности, наука, ни у нас в России, ни за рубежом, еще не знала. Пионерский характер инте
грального исследования дополнялся, кроме того, еще и
концепцией индивидуально типологических различий
людей по темпераментам, характерам, способностям, а
не только воззрениями на человека, взятого, так сказать, вообще. Базировалась же, теория Верлина на учении
И.П. Павлова о высшей нервной деятельности и её типах.
Разумеется, поначалу Михаил и предполагать не мог, что отвлеченный, сухой и сложный научный язык может
отражать, в действительности, самые животрепещущие
и вечные проблемы личной и общественной жизни людей.
Понимание пришло потом, когда молодой ученый попы
тался на бумаге выразить свои мысли. Для сего надо
было, в известном смысле, созреть в ходе объективного
развития личного познания. Не давала покоя мысль: почему люди эгоистичны? Почему они, в связи с этим, постоянно лгут себе и другим? Способны ли, преодолеть
158
собственные жадность, зависть, сребролюбие, стремле
ние к власти и прочие пороки? И это притом, что Миха
ил, воочию, видел всю несуразность коммунистических
лозунгов и действительную жизнь «советского общест
ва». А затем, после падения СССР, жуткий беспредел, опять же под вывеской эффектных призывов к «Возрож
дению», «Свободе и демократии» и т. д. и т. п.
Господи! Так ведь ничего, по большему счету, не
меняется в мире! Народ как страдал, так и страдает, что при царизме, что при коммунистах, что при демокра
тах. Никакой социальной справедливости, как не было, так нет. Почему? Каковы подлинные причины этого?..
Да и сам «простой народ», весьма и весьма далёк до нрав
ственного совершенства. «Люди холопского звания —
сущие псы иногда…». Ни религия, ни философия, ни
любые другие нравственные императивы, ни закон не
могут сдержать алчущей порочной толпы! И опять, обман
самих себя в повседневной жизни, со страниц литерату
ры, в СМИ, с политических и конфессиональных трибун!
Нравственный идеал недостижим. Ни для кого. Все греш
ны... Стремление к нему не даёт, фактически, никаких
ощутимых результатов. Деньги, деньги, деньги... Вещи, вещи, вещи... Да и так называемые «творцы», ревнители, дескать, высокой морали, — те же самые животные, с их
неистребимой жаждой первенства, власти, превосходства
Читать дальше
