- Не четыре, а два. Зачетку.
- Подождите, профессор, я подумаю еще. Один на один и еще на два, и еще кто-то, по-моему, приходил. Всего пять, профессор!
- Ладно, три. За наглость.
- Четыре, профессор, умоляю, у меня стипендия!
- Три, у меня математика.
- Четыре, профессор! У меня жена беременная.
- Давно?
- С самого утра.
- А у меня с утра радикулит. Идите, три.
- Четыре!
- Три!
- Четыре!
- Три!
- Четыре, профессор! Где тереть?
- Ну хорошо, четыре. И чтобы я больше вас не видел.
- Ладно, ставьте два и я приду на пересдачу.
- Вот ваши пять...
- С плюсом...
- С плюсом.
- И повышенная...
- Ну это уже слишком!
- Я могу и на пересдачу прийти.
- Не надо, и повышенная.
- И беременной жене. Она ждет в коридоре.
- Что ждет, ребенка?!
- Нет, повышенной.
- Ладно и жене, только побыстрее уходите.
- Как же так, профессор, а на крестины?
- Какие крестины.
- Нашего сыночка...
- Вы издеваетесь?
- Вы что, не любите детей?
- Я не люблю детей?! Да на свете нет человека, кто бы их так любил.
- Тогда приходите, будете ему крестным.
- Ну если крестным... Я подумаю.
- Вот и прекрасно. Кстати, а где мы будем жить?
- Жить?!
- Ну не может же ваш крестник жить в общежитии.
- Конечно, не может.
- Вот и чудесно, сегодня мы с Люсей к вам и переезжаем. Сколько у вас комнат?
- Три.
- А человек?
- Я один. Жена давно умерла, а дети живут отдельно. Знаете, иногда бывает так пусто. Теперь мы будем все вместе обедать, а по вечерам пить чай и смотреть телевизор.
- Об этом не может быть и речи. Трехкомнатную мы разменяем на двухкомнатную и комнату... для вас.
- Но вы хотя бы будете привозить ребенка на воскресенье?
- Какого ребенка?
- Моего крестника.
- Вы с ума сошли. Никакого ребенка не будет. Завтра же пошлю Люську делать аборт. И вообще, на фига мне эта Люська с моей повышенной и квартирой... Что с вами профессор? Вы же еще не успели поставить мне оценки!
...Через три дня состоялись похороны. Сильнее всех рыдал какой-то студент в рваном пальтишке и ушанке набекрень. Он плакал так сильно, как может плакать только человек потерявший в один день отца, жену, ребенка, кров и всякое будущее...
Киев
Категория: Юмористические
Автор: Алексей Ковалев
Название: Киев
Гишпанским грантам посвящается.
Почему им? Сам не понимаю...
Венецианский гондольер, отхлебнув из бурдюка слегка прокисшего венецианского вина, купленного им, по случаю, у одного знакомого венецианского торгаша, запел популярную венецианскую песенку.
А в это время в другой вселенной под названием совок молодой человек по имени Алексей Ковалев катал барышню по имени Анюта на водном велосипеде в киевском Гидропарке. Погоды стояли жаркие, солнце выжигало все живое на асфальтовых площадях и немногие уцелевшие сломя голову мчались сюда, к воде, к прохладе.. Сюда, где речные трамваи орали невнятные песни голосами Леонтьева и Пугачевой.
- Гиподинамия! - надрывался один.
- Я тебе не верю! - вполне обоснованно отвечал другой.
- Я тебя люблю! - ни к селу ни к городу сообщил Алексей
- Я тебя тоже! - ничуть не удивившись ответила Анюта, словно это было не первое признание в любви 18-летнего меня (как вы уже, наверное, догадались) ей. Нет, ее ответ не был безразличной реакцией на стандартные и порядком надоевшие признания.
Просто за те два дня, которые мы провели в прогулках, я, по-моему, прыгнул выше головы. За этот короткий срок я успел написать Анюте несколько стихов, надарить ей кучу цветов, понравиться ее маме, которой, по заверениям самой Анюты, еще никто никогда не нравился, отремонтировав этой самой маме телевизор перед любимой телепередачей.
С тех пор я, кстати, продолжаю нравиться всем, практически без исключения, мамам, даже своей собственной. Кроме того, начало лета в Киеве способствует любви, доложу я вам.
Вот так вот крутим мы педали и целуемся потихоньку. Кругом народу - тьма. Бабушка с дедушкой какие-то подгребают к нам на другом велосипеде и давай нас ругать: И не стыдно вам, молодые люди, целоваться в общественном месте. Люди же ж кругом. Ни капли не стыдно, - говорю, - а вы почему с вашим кавалером не целуетесь?
Тут бабка как завизжит на весь пляж: Бесстыдники, хамы, разврат!!!
Народ со всего пляжу постепенно сплывается в нашу сторону и начинает устраивать консилиум бабке. Одни говорят, что вменяема, другие - нет.
И как только таких к людям пущают,- говорит тетенька необъятных размеров, покачиваясь на воде как буек На себя посмотри, - кричит бабка, - отъела пузо... Бабушка, вам в крейзу пора, - сообщает последний в истории Украины пионер, пуская пузыри (правда, пионерский галстук он зачем-то к предплечью привязал). Тут дедка, который все это время прятался за спиной у бабки, вспомнил, видать, героический 18-й, встал во весь рост и сказал речь. Красиво говорил, подробно и аргументировано, ничего не скажешь. Никто даже перебивать не стал. Нету больше таких, как этот дедка. Повымерла старая гвардия.
Читать дальше